Шрифт:
В перерывах между делами я практиковал медитативную концентрацию — древнее искусство усвоения разлитой в пространстве тонкой энергии. Кропотливая работа принесла свои плоды — моя сила прибавилась на одну каплю, а собственное тело уже не казалось таким чужим и неудобным.
А ещё я тренировался со Скальдом, раз за разом оттачивая связь с необычным фамильяром. С каждым днём получалось всё лучше — я мог свободно смотреть его глазами, ощущать порывы ветра под крыльями, различать тончайшие оттенки его эмоций.
Василиса поначалу косилась на ворона с нескрываемой неприязнью — видимо, не могла простить испорченный завтрак и сорванный ритуал. Но постепенно и она оттаяла, особенно когда заметила, что птица не просто умна, но и обладает собственным, весьма язвительным чувством юмора, начав незаметно воровать у меня еду. Теперь Ольховская даже приберегала для него какие-то особые лакомства, хотя по-прежнему отказывалась признавать, что успела привязаться к пернатому нахалу.
В последующие дни я не терял времени даром. Исходил всю деревню вдоль и поперёк, прикидывая, что тут можно поправить по-быстрому, а что потребует серьёзных вложений.
Первым делом нужно было починить частокол. Местами он совсем прохудился, бревна прогнили и грозили рассыпаться от первого удара. Латать дыры по мере их появления — только время терять. Нужно менять целыми секциями, а это недёшево. Да и рабочих рук потребует немало.
То же самое касалось сторожевых вышек. Если ставить их с нуля — разоришься. Проще отремонтировать имеющиеся, укрепить основания, настелить новые полы. Но и это влетит в копеечку.
Опять же, требовалось наладить снабжение. В хозяйства деревне кот наплакал — три курицы и огород. Никто из местных этим особо не заморачивалось. Ведь рядом лес, а в нём бродят Бздыхи.
Мышление у народа было на уровне золотых приисков. Зачем каждодневно трудиться, если можно одним разом сорвать куш? Зачем трудиться на поле или на огороде, если за несколько зёрен Эссенции можно купить годовой запас провизии?
Правда, можно и голову сложить, но мысли об этом охотники старательно отгоняли.
И я догадывался, кто был причиной подобного подхода. Староста, который наживался на всех покупках местных. Ведь если все засядут на огородах, то кто потащит ему прибыль? Лучше внедрять людям в голову мысли о «золотой лихорадке», чтобы те жили одним днём.
Мне это было очевидно, потому как за свою долгую жизнь я это наблюдал ни один раз. Среди любых добытчиков, будь то старатели, охотники или даже морские разбойники, наживаются более всего не они сами, а торгаши.
Понятно, почему я у него как кость в горле. Это положение дел надо было менять. Охота — дело хорошо подготовленных бойцов. А для остальных в Угрюмихе дела найдутся.
Следует разбить побольше огородов, завести птицу, закупить зерно под весенний сев.
Возможно, вместе с заменой части частокола увеличить площадь деревни, отдав новую землю под посевы. Если, конечно, она окажется приемлемого качества.
Опять же, требовалось укрепить дома, особенно на окраине возле частокола. Поставить крепкие ставни на окна, вооружить их жителей нормальным оружием и научить драться.
В целом, картина вырисовывалась ясная. Работы — непочатый край, и на всё нужно полновесное золото.
Значит, главное — съездить на торги, разжиться деньгами.
Глава 17
Василиса мерила шагами свою комнату, то и дело нервно поглядывая на саквояж с инструментами. Тревога не отпускала её. Девушка никак не могла решить, правильно ли поступила.
«Как я могла довериться совсем незнакомому человеку, — размышляла она, покусывая губы. — Ведь речь идёт о целом состоянии! Что стоило утаить наличие крупной подземной жилы Сумеречной стали и выдать лишь малую толику лежащую возле поверхности?»
В то же время другой голос, звонкий и горячий вступал в спор.
«Даже думать о таком низко и недостойно! Он спас меня от верной смерти, причём несколько раз подряд. А я после этого умолчала бы о месторождении? Хороша благодарность!»
Но червячок сомнения не утихал.
«Помилуйте, о каком доверии речь? Он ведь сам весь в тайнах, как в броне, а ещё что-то о моих имеет наглость говорить!.. И потом, это же стратегический ресурс! Нельзя о таком сообщать первому встречному, каким бы благородным он ни казался».
Василиса остановилась у окна, бездумно теребя прядь волос. Её одолевали противоречия. С одной стороны, Прохор и впрямь спас их с Борисом от верной гибели. Вдвоём они бы ни за что не одолели ни Стригу, ни тем более свору Бездушных. Это следовало признать честно, как бы ни претило самолюбию.