То, что я видела, меня и радовало и огорчало: с одной стороны, у поместья было выгодное географическое положение, шикарнейшие пейзажи, река с чистой водой, впадающая в море и лес. С другой, поселение находилось далеко от торговых путей, население жило элементарным промыслом и довольно бедно. На всё поместье одна кузня, дряхлая мельница, небольшая пашня. Застройка хаотичная, о дорогах и говорить нечего… Страшно было предположить, сколько средств потребуется суда вложить, чтобы получить из этого места хоть что-нибудь приличное.

К обеду я объехала всё поселение и отправилась осматривать саму резиденцию. Мои приближенные явно не сидели сложа руки: усадьба встретила меня печным дымом и суетой во дворе.

Выбежавшая встретить меня Лада, на ходу отчитывалась:

— Для жилья сейчас пригодны только комнаты в правом крыле, в левом надо перекладывать печи. Господские покои уже убрали, но еще не обогрели, дом-то каменный. Кладовые осмотрели, нашли амфоры с непорченным зерном, вялеными овощами и фруктами, в погребе еще сохранился мед и пару сосудов с конопляным маслом. Из добра в сундуках только домашняя утварь. Кашеварят сегодня на летней кухне, сейчас кликну подавать.

И, усадив, меня в закрытое шкурами кресло поближе к жаровне, убежала хлопотать дальше. Я только про себя улыбнулась — наблюдать за похорошевшей и приодетой девушкой было приятно.

Просторная комната быстро наполнялась людьми. Обед сегодня я собиралась разделить с ближним кругом, чтобы послушать новости и обменяться впечатлениями. Мои домочадцы постарались на славу: на столе я обнаружила не только первое и второе, но свежий хлеб и даже пирожки.

Когда с трапезой было покончено и все принялись потягивать травяной чай, я приступила к расспросам.

— Лада, что у нас с запасами? На сколько их хватит? Сможем ли что-то выделить местным?

— До весны точно прокормимся, а если ужмемся, сможем и местным зерна отсыпать, в обмен на рыбу, мясо и молоко.

— Управишься сама?

— Да, млагиня, если что спрошу совета.

— Хорошо. Ринц, как дела с переселенцами?

— Семьи с маленькими детьми раскинули по местным, остальные стали лагерем ближе к реке. Пока не жалуются.

— Что с жильем?

— Староста указал на несколько пустующих домов, откуда недавно переехали жильцы, заселили туда несколько семей. При необходимости, займем бани на перезимовку… Насчет домов, открытых сегодня, — ребята убирают останки и ложе под ними, после дома засыпают известью. Где-то через седмицу можно будет занять и их.

— Люди не побоятся занимать эти дома?

— Нет, вряд ли. Думаю перспектива зажить своим домом перевесит все страхи.

— Будем надеяться.

— Берг, что насчет расположения отряда?

— За усадьбой есть ратный дом. Пока расположились там. Но нужно делать ремонт: прохудилась крыша и подгнили перекрытия. Поэтому я попрошу вас разместить сопроводительный отряд в усадьбе, пока мы не приведем дом в порядок.

— Ятага?

Хранительница княжеских покоев на секунду задумалась, а потом кивнула.

— Разместим, млагиня.

Обсудив еще несколько насущных вопросов, все вернулись к оставленным делам. А я начала прием просителей.

Принимать просителей пришлось в этой же комнате. Поставив кресло спинкой к камину — так, чтобы свет от огня падал на лицо просителя, а мне было тепло, кивнула, чтобы пригласили первого посетителя. Не мудрено, что им оказался староста.

— Княгиня…

Мужчина согнулся в поклоне.

— От себя пришел говорить или от других?

— И от себя, и от других… — мужчина явно нервничал, сжимая шапку в руках.

— Чем же недовольны местные? — ухмыльнулась я.

— Да что вы, княгиня, мы бы в жизни не подумали!

И выкинул фортель, который я терпеть не могу: упал в ноги.

— Встань. И говори, не бойся. — я едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Пока мужчина поднималась, услышала, как кто-то из стражи тихонько фыркнул. Я быстро обернулась, смерив недовольным взглядом наглеца, тот виновато потупился.

— Ну же, Геп. У меня не так много времени, так что говори. Что, заразы боитесь?

— Нет, княгиня. Огонь всё очистит. Местные бояться… эээ… гнева умерших. Ведь оскверняем же останки.

— Твоя правда, но и выбора у нас особо нет. Обещаю предать прах земле и устроить поминальную трапезу. Этого достаточно?

— Да, княгиня. — с облегчением проговорил староста.

— Какая личная просьба?

— Младшенький у меня уродился смышленым, но у нас даже писать толком не выучиться. Прошу, возьмите его к себе, пусть он поучиться у ваших писарей.