– Тебе нравится?

Кайл то или уловил моё граничащее с чем-то ненормальным состояние, то ли просто попытался вывести из задумчивости, но очередной его вопрос пришёлся как удар в затылок.

Теперь в голосе не было даже намёка на возможную издевку. Только самый обычный вежливый интерес.

Если бы ещё на полтора выше…

– Думаю, они сведут меня с ума к концу четвёртого дня.

Отвечая ему, я благополучно преодолела лестницу, и лишь потом сообразила, что речь могла идти вовсе не о дамах, в компании которых я провела остаток дня.

– Или ты имеешь в виду дом?

Это был тот случай, когда понять что-либо можно было только заглянув ему в лицо, и я обернулась.

Оказалось, напрасно.

Из-за запертых дверей на втором этаже было значительно темнее, чем внизу, и эта тень скрадывает его глаза так удачно.

Как будто мне предлагалось выбрать предмет обсуждения самой.

– Очень. Но я бы хотела его почистить и поставить защиту, если ты не против.

– Делай, что хочешь.

Решив, что пытаться прочитать интонацию всё равно бесполезно, я свернула налево, прошла до конца коридора и толкнула последнюю дверь. В конце концов, начинать следовало с начала.

За ней предсказуемо оказалась спальня, да такая, что я невольно застыла на пороге, не решаясь войти, но разглядывая её.

Немалую часть комнаты занимала почти неприличных размеров кровать.

У противоположной стены обнаружился очередной камин, столик и два кресла.

Два больших шкафа, дверь ведущая, надо полагать, в ванную.

Воздух в комнате был свежим, пыли не наблюдалось, и не сложно было догадаться, что именно её проницательная Женни готовила как супружескую спальню.

Кайл снова остановился за моей спиной, и мне немедленно захотелось отвесить самой себе оплеуху за невольно возникшую мысль: в былые добрые времена он так же молча положил бы руки мне на талию, а пять минут спустя мы уже катались бы по этой кровати, по умолчанию признав её самым ценным из всего доставшегося в распоряжение имущества.

Вспоминать о подобном не стоило даже наедине с собой и в качестве шутки, поэтому, осторожно обойдя Кайла, я вышла в коридор и открыла следующую дверь.

За ней оказалась спальня поменьше, но тоже уютная и достаточно просторная, чтобы вместить стоящую у стены кровати, – для одного, – большой шкаф и ширму, за которой можно было разместить туалетные принадлежности.

Она тоже была полностью готова, – Женевьева оказалась ещё умнее, чем я предположила минутой ранее, и не стала исключать вариант, при котором супругам не хочется чересчур сближаться и утомлять друг друга присутствием.

– С твоего позволения, это моя, – я почти бесшумно хлопнула ладонью по дверному откосу, словно отмечая это место.

Снова вышло слишком громко – Кайл всё ещё стоял рядом можно было говорить тише.

Я по-прежнему не видела его глаз, хотя это и было странно. Теперь с улицы в дом проникал скудный, но свет – последние отголоски угасающего дня.

– Как пожелаешь, – он пожал плечами и направился к лестнице, как будто узнал все, что его интересовало. – Заканчивай здесь, я буду в кабинете.

Его шаги смолкли на лестнице очень быстро – ступеней было слишком много и они оказались достаточно крутыми для того, чтобы спускаться по ним так, однако Кайл Нильсон и осторожность никогда не ходили рука об руку.

Стараясь не думать о том, будет ли наше задание считаться проваленным, если старший специалист Совета ненароком свернёт себе шею, я просто из упрямство открыла следующую дверь, а потом ещё одну.

На деле их оказалось не так много. Оказалось, что второй этаж условно разделены на два крыла: хозяйское и предназначенное для гостей.

Две комнаты очевидно принадлежали когда-то женщинам, и я пришла к выводу, что женщины эти были разных возрастов. Скорее всего, мать и дочь. Или тётушка и племянница.

Ни в одной из этих спален не нашлось ничего выдающегося, – ни личных вещей, ни дневников, ни очевидно любимых безделушек. Все они когда-то были жилыми, но теперь застыли, как будто уснули до поры.

Единственная показавшая мне интересной комната обнаружилась в самом конце коридора – на максимально возможном удалении от спальни хозяев.

Я долго стояла посреди неё, пытаясь уловить, в чем именно заключалась столь очевидная неправильность.

Узкая кровать, письменный стол у окна. Несколько книг – пара художественных произведений, естествознание, анатомия…

Ничего вызывающего или способного привлечь к себе излишнее внимание, но всё же только эта комната была как будто выхолощена. Никаких напоминаний о прежнем владельце.