— И чем же моя клиентка вам не угодила? Нагрубила?

— Что? — нахмурилась Мирнон. Потом задумалась и неуверенно протянула: — Нет, не грубила… Хотя почтительности ей не достает… Впрочем, я пришла по другому поводу. Проблема в том, что лиа Вэлэри отказывается уходить с поля вместе со всеми.

— А должна?

Его вопрос или то, как небрежно он был задан, явно не понравилось Мирнон, тем не менее она лишь на миг поджала губы и спокойно спросила:

— Это вы приказали ей работать целыми днями?

— Посоветовал.

Мирнон опешила:

— Я думала, вы отрицать будете. Особенно после того, как один из первокурсников, задержавшись на поле всего на три часа, выжег себе мозг.

— Это ее выбор. По другому Вэлэри не справится.

— То есть так вы проявляете заботу о клиенте? Необычный способ.

Маркус не ответил и отошел к окну. Чуть погодя за спиной раздались шаги, и Мирнон встала сбоку. Маркус покосился на нее. Ниже всего на полголовы. Так странно, оказывается он привык уже, что рядом кто-то намного мельче…

— Ну хорошо, — продолжила Мирнон, — вам все равно! Вы можете и другого клиента взять. Даже нескольких… Но мне-то совсем не хочется присутствовать на еще одних похоронах!

— Понимаю, — медленно кивнул Маркус. Изучающе вгляделся в свое едва угадываемое в стекле отражение. Ему «все равно»? За кого ван Хиль его принимает?

— Тогда прикажите своей клиентке! — волнуясь и громче, чем требовало расстояние меж ними, воскликнула Мирнон. — Я пыталась удержать ее, но… Даже не знаю, это хитрость такая или что? Лиа Вэлэри в курсе, что дэр Паблиус по какой-то причине ее весьма не жалует, и будто специально обратилась к нему, спросила, ограничено ли правилами академии время работы. Тот, конечно же, подтвердил, что таких ограничений нет. Просто не возникало потребности… Я возмущена!

— Понимаю, — повторил Маркус, пряча усмешку. Такой ход был вполне в духе Вэлэри.

— И на горки запретите ей ходить! — воскликнула Мирнон.

Маркус резко обернулся:

— А разве она ходит?

— Прямо сейчас, при мне, ушла!

Он отвернулся, чтобы скрыть беспокойство и злость. Проклятье! Вэлэри думает, что у нее две жизни?

— Так вы вернете ее? — Мирнон попыталась заглянуть ему в лицо.

— Я патрон, а не эсса при неразумном ребенке.

Маркус не скрывал раздражения в голосе, и Мирнон поняла, настаивать перестала. Вместо этого, осмотревшись, заметила:

— А у вас хорошо, прохладно…

Она явно ожидала, что Маркус наконец предложит ей присесть, но он молчал. Понимал, что по меркам общества ведет себя грубо, но с некоторых пор его такие мелочи перестали волновать. К тому же в академии он уже не раз ловил на себе взгляды «воздушницы». Оценивающие и в то же время нерешительные.

Возможно, ван Хиль просто интересовало, как наследник ван Саторов чувствует себя в «отстойнике», однако он всегда помнил, что в отличие от альтийских студенток Мирнон — представительница первого круга, и дар ее очень силен. То есть для него она была хорошей партией. Кажется, бабушка даже вносила ее в список невест… Ну, а сам Маркус в качестве жены Мирнон не рассматривал и потому поощрять ее интерес не собирался.

Долго его безучастность Мирнон «не замечать» не смогла. Огорченно спросила:

— Вы были заняты? Простите. Я так невежливо ворвалась…

— Ничего, — пожал он плечами. — Вам, наверное, нелегко в последние дни.

Мирнон благодарно и грустно улыбнулась:

— Кажется, что в смерти студента все винят меня… Я знаю, что не виновата, но все равно тяжело.

Вновь повисло молчание. Маркус смотрел в окно, краем глаза наблюдая за ван Хиль. Ее тонкие ноздри напряглись и побелели, улыбка стала натянутой. Разозлилась… Однако голос ее, когда она заговорила, звучал ровно и даже дружелюбно:

— Что ж, мне пора… Простите, если отняла у вас время. И все же, лэр Маркус, прошу еще раз, запретите своей клиентке работать в такую жару.

Небо чистое, ни облака… Плеснув из фляги на ладонь и смочив лицо, Алерайо велел Туцию подстегнуть лошадей: хоть так разогнать этот горячий кисель, в который превратился воздух.

Вскоре показался дом. Высокие кипарисы, словно стражи, встретили у ворот, а на шум подъехавшей коляски из дома выскочили дочки, пятилетняя малышка Алли и шестилетняя Роса. Алерайо едва успел ступить на землю, как обе налетели на него.

— Папа приехал! Папа!

— Ты закончил, да?! Ты поиграешь с нами?!

Алерайо, посмеиваясь, переждал шквал звонких криков, и с сожалением покачал головой:

— Я только пообедать.

— А Роса рыбой подавилась! — тут же сообщила Алли. — Мама целителя вызывала.

Алерайо присел, сочувственно вглядываясь в загорелое лицо старшей дочки.

— Больно было?

— Чуть-чуть, — радостно улыбнулась Роса и развела ладони почти на пол-локтя: — Во-о-от такая кость была.

— Папа! — Пользуясь моментом, Алли забралась к Алерайо на колени и обхватила за его шею. — Давай поедем на горки вместе.