Я аккуратно сложил газеты и сунул их за отворот мундира и задумался — как быстро меняется окружающая обстановка и мои планы на будущее. Еще сегодня я планировал совместно с войсками князя Слободана Третьего согласованно ударить по подлейшему Бакру, а сейчас уже не хочу. Милый князюшка со своим сыночком оказался еще тем пи… хитрованом, скинув с поезда, ставшую ненужной, ханскую дочку. Если посчитать, что Бакр считает себя по положению выше Слободана (ну а как-же, у хана же почти тысяча сабель, а у княжества — всего триста штыков), то с точки зрения степной философии Бакр сейчас получает отступные за развод. Другой вопрос, что степные методы раздела имущества бывших супругов я не приемлю, славянские подданные, да еще и богатые сельскохозяйственные земли, мне нужны самому. И тут меня проняло. В голове зазвучали слова моего прошлого президента о полной продовольственной безопасности. А ведь это то, что необходимо моему княжеству для выживания, и я должен срочно составить план, как максимально коротко побрить бывших сватов.

— И что спим, господа? Предлагаете моей светлости погрести? — обратил я внимание на своих спутников, что пользуясь моим уходом в астрал, откровенно филонили на вёслах.

Тот же вечер, рейд города Зайсан напротив княжеского дворца.

— Ваше сиятельство! Князь Слободан! — орал я в раструб жестяного громкоговорителя, болтаясь на легкой волне, на той-же лодке, но уже с четырьмя гребцами, напротив княжеского дворца.

— Что вы кричите, господин Булатов? — вышел из темноты и сразу, с ходу, оскорбил меня зловредный капитан Пламен Доборович Соколов. Так как за этим чёртом в серебряных погонах стоял десяток вооруженных стрелков, я сделал вид, что не расслышал его слов.

— О, капитан, не узнал. Богатым будете, когда-нибудь, примета такая есть. Позовите вашего господина, будьте так любезны.

— Вы в своем уме, господин хороший? Выходите на сушу, в своем кабинете Его Светлость вас примет…

Точно, отличная мысль. Как только я расскажу князю о результатах моих переговорах с покойными британскими артиллеристами, что решили немного подзаработать в отпуске, обобрав русского варвара-князя, и Его Светлость посчитает, что я больше не нужен… Судя по всему, князь очень любит деньги и получить десять тысяч рублей серебром за мою голову для него весьма заманчивая цель. Или не для него. Пометочку в газете мог оставить как любой из сыновей, так и капитан княжеской гвардии, что зло буравит меня своими буркалами.

— Нет, капитан, мне некогда по приемам расхаживать. Если не желаете вызвать сюда вашего хозяина, по просьбе которого я по озеру который час мотаюсь, то потом пеняйте на себя. Я с «бритами» договорился, но, очевидно, что это здесь уже никому не нужно. Счастливого пребывания в осаде, господа.

Я уселся на банку, досчитал до двух…

— Ваша светлость, прошу подождать, за Его Светлостью князем уже послали…

Вот так, не рискнул усатый чёрт проигнорировать мои слова о договоренности с британцами.

Князь в сопровождении старшего сына и охраны появился через десять минут и выразил недоумение…

— Времени в обрез! — перебил я его: — Британцы ждут вашего согласия. Я договорился сбить цену за ваш проход до пятнадцати тысяч рублей серебром…

— Я, признаться, рассчитывал на большее…- загрустил высокородный крохобор: — Тысяч пять, не более…

— Побойтесь гнева богов, ваша светлость! — не выдержал я: — Я торговался как последний крестьянин на базаре, бился как лев за каждую копейку. Вы итак, вместо двадцати пяти тысяч заплатите за свою безопасность десять тысяч…

— Как десять тысяч? — всполошился владетель: — Вы же сказали, что пятнадцать!

— Но пять тысяч то не ваши деньги. А средства купечества, значит с вас только десять…

— Ну да, ну да…- грустно подтвердил князь, считавший каждую копейку, оказавшуюся в его досягаемости исключительно своей.

— Мы надеемся, что вы, когда все закончится, присоединитесь к нашему каравану, князь? — дружески спросил наследник владетеля, просто слишком дружески.

— Безусловно. Но, до окончания сделки я буду вынужден находиться в гостях у британцев, как заложник, к сожалению. — вот кажется и проявился выгодоприобретатель, планирующий сдать меня властям империи.

— Мы будем рады, что вы присоединитесь к нашему каравану. Комфортабельную каюту на нашем флагмане я вам гарантирую. — учтиво пообещал старший сын, коротко кивнув на вопросительный взгляд папы. Очевидно, что Слободан Третий не планировал брать меня в путешествие. Я для него был всего лишь инструментом, что был предназначен для выполнения разовой задачи.

— Весьма польщен вашим предложением и всенепременно им воспользуюсь. — я поклонился, после чего перешёл к делу:

— Господа, британцы требуют, чтобы ваш флагман с вашим семейством на борту, выдвинулся завтра к устью Иртыша первым, еще на рассвете. Не доходя до места расположения британской батареи около двухсот саженей, вам необходимо встать на якорь и выслать к батарее лодку с одним гребцом, который выложит на берег мешок с деньгами и вернется на борт корабля. После того, как англичане проверят содержимое мешка и убедятся, что свои обязательства Ваша светлость выполнила, над батареей будет поднят белый флаг, и вы сможете продолжать движение. Для движения кораблей напротив батареи будет обозначен безопасный фарватер, обозначенный двумя большими поплавками — белым и красным. Единственное требование британцев — из соображения своей безопасности, они требуют, чтобы судно с вашими воинами начало движение только после того, как ваш флагманский корабль, Ваша Светлость, покинул воды озера и ушло в Иртыш. Они опасаются, что ваши солдаты бросятся в самоубийственную атаку на берег, чтобы дать возможность своему горячо любимому повелителю проскользнуть мимо опасного места бесплатно. Похоже, такая мысль князю в голову не приходила, но слова о «горячо любимом повелителе» ему пришлись по душе.

Господа владетели посовещались, после чего мне было дано высочайшее согласие на этот план.

— И еще одно, господа — британцы пропустят первоначально вас и вашу воинскую команду. Остальные корабли. В том числе и купеческие, могут двигаться только через два часа после того, как ваш караван покинет озеро.

От этого условия князь отмахнулся — судьба купечества и их кораблей Слободана Третьего волновала мало.

На этом наша встреча была завершена, и я откланялся, после чего моя лодка скрылась в вечерней темноте.