— Единорога., — кухарка с недоумением пожимает плечами. — И рог егойный.

Подумав пару секунд, рискую сделать глоток. На вкус также мерзко, как и на запах, но в голове сразу проясняется. Сажусь на кровати, забираю кружку из рук Наяны, и решительно допиваю всё до конца.

Надеюсь, у меня нет аллергии на единорогов? Не хватало тут отёк Квинке выдать.

— Ну вот и умница. Единорожье снадобье быстро на ноги ставит, но, только если на поправку человек пошел. Чудес не творит. Вечером вчера капала на губы — бесполезно было, ну хоть подействовало. — Наяна радостно всплескивает руками. — Я тут тебе и притолоки золой обметала, и лёд из ледника от нечистой силы на порог бросала. Чтоб заморозилась и жар твой сбила. Повязки на голове меняла, лоб у тебя был — хоть картоху на нём вари.

— Спасибо, — вытираю губы.

С трудом сдерживаю рвотный позыв. Вонючему единорогу, видимо, не нравится в моём организме.

— А ты все лепетела про хранцузов каких-то. Кто это?

— Да, неважно. — Отмахиваюсь рукой. — Типо нечисти.

Наяну мой ответ полностью устраивает. Понимающе кивает и пожимает губы.

— Вот он и мучил тебя, хранцуз этот. Всё-таки зола и ледник своё дело сделали, выгнали его. — Ухмыляюсь, слыша такую вольную интерпретацию исторических событий, но что-то в этом есть. — Что-то про невесту ещё было. Ты кричала, что не надо ему размножаться. Хранцузу этому, видимо…

— Да, нечего нечисть плодить, — бормочу, потупив глаза. Интересно, что ещё я выболтала?

— Это ты права. Надо же, в беспамятстве, а соображала девка. Молодец.

Могу только натянуто улыбнуться такой сомнительной похвале.

— В общем, ты давай, лежи… Я побежала. — Наяна встаёт и бодрым колобочком катится к двери. — И так работы невпроворот, я разрывалась между тобой и кухней. Гостей уйма.

— А что случилось?

— Так помолвка сегодня. Ты почти трое суток лежала, пока над тобой хранцуз измывался.

Сообщение Наяны больно царапет сердце.

— Уже сегодня? — слова шелестом слетают с моих губ. Тут же беру себя в руки и продолжаю более уверенно. — А эрл Эдгар знает, что со мной? То есть… Вдруг я заразила кого-то?

— Заразила? — Мое последнее слово вызывает у Наяны большее удивление, чем упоминание Эдгара.

— Ну, сглазила… Вдруг хранцуз на кого-нибудь перебрался?

— А… Не, все здоровы. Эрл в курсе, конечно. Я же знаю, что вы с ним не чужие люди, — подмигивает мне играючи, — сразу донесла. И чуть не забыла, он же просил передать… — Пока Наяна роется в кармане своего фартука, я за секунду переживаю все ужасы недавнего бреда, когда по мне шагала французская армия.

Но одновременно вспыхивает слабая надежда. Вдруг там письмо? Может быть, хочет сказать, что передумал жениться?

— Вот!

Наяна кладёт на стол ключ. Красивый и крупный, с завитками.

…И моё сердце стремительно падает в бездну.

— От комнаты его, наверное, — Наяна снова мне подмигивает.

Я молчу, пряча взгляд, чтобы она не углядела блестевшие там слёзы. Розовые надежды лопаются, как мыльные пузыри.

Это ключ от библиотеки. Эдгар передаёт его, чтобы я сама могла туда ходить в любое время, не пересекаясь с ним лично.

Это как раз то, чего я хотела! Я должна быть счастлива, и прыгать на соломенной кровати до потолка! Почему тогда душу захлёстывает волна горечи и боли?

— Единорог быстро действует. Приходи помочь, лишние руки не помешают.

Наяна исчезает, не обращая внимания на моё печальное лицо.

21. Поднос, нога и танцы

Единорог действует отлично, но только на тело. Наверное, там антибиотик с витамином С или что-то подобное.

Только душу единорог не лечит, увы. А мне больно, очень.

Мне стыдно признаваться самой себе в этом, но мое возвращение в мир бодрых и живых оказывается вовсе не таким прекрасным, как хотелось бы. Потому что с Эдгаром мы больше не увидимся. Незачем!

Глаза жжёт от подступающих слёз, но я убеждаю себя, что всё к лучшему. Мне будет куда легче жить без давящего тяжёлого взгляда, сильной протянутой руки, красиво очерченных бровей…

Чтобы не раскисать, иду на кухню за водой. Нужно смыть липкий пот вместе с остатками болезни.

Как говорит Наяна: «Слава Мерлиновым штанам», моя келья уровня люкс предусматривает индивидуальный помыв.

Прислуга носится, как тараканы. На меня, только что поднявшуюся с постели лентяйку, смотрят с завистливым негодованием, пара человек рискует спросить о чём-то, но я только рукой машу в ответ. Мол, потом…

Натаскав воды из кухни, мою голову в своём фирменном тазу остатками золы, оставленной Наяной. Тщательно расчесываю свалявшиеся волосы.

Только тоска не отпускает. Тяжело вздохнув, убираю вымытые волосы под чепчик и иду обратно. Работа лучше всего отвлекает от грустных мыслей. Сейчас я готова чистить хлев, полоть сорняки. Всё, что угодно!