— Чтоб тебя через семь хребтов да в три погибели! Упырь ты недоделанный! — Велимир оторвался от спинки сиденья, куда его впечатало при торможении. — Водить не умеешь, так и не берись, чучело огородное!

Из кабины фуры вылез здоровенный детина. Его перекошенное от ярости лицо было красноречивее любых слов. По артикуляции губ без труда читалось, что именно и в каком анатомическом порядке он собирается сделать с придурками, подрезавшими его посреди ночи.

— Допрыгались, бараны, — проворчал Велимир, глядя как водитель фуры приближается к их машине, размминая пудовые кулаки.

Глеб нервно сглотнул. Матвей вцепился в руль так, что побелели костяшки пальцев.

Из грузовика показались еще двое — сменщик, здоровый как шкаф, и грузчик в промасленном комбинезоне. Все трое неспешно двинулись к «буханке».

— Вылезайте, братцы, — проскрипел Велимир. — Три на три.

Братья, переглянувшись, достали из-под сидений биты. Старик, кряхтя, выбрался наружу, снова изображая немощного старца:

— Эх, старость не радость, — прокряхтел Велимир. — Глаза-то плохо видят, не разглядел вашу машину…

— Вы хоть понимаете, какой груз везем?! — рявкнул водитель, надвигаясь на старика. — Это же спецзаказ для академии!

— Парни, вы уж старика-то не калечьте! — продолжал ломать комедию некромант. — Мне еще внуков нянчить…

— Слышь, дед, — оскалился водитель. — После того, что я с твоими внучками сделаю, нянчить будет некого. А потом мы твою развалюху…

Он не договорил. Велимир резко выпрямился, сбрасывая маску немощного старика как старую кожу. Его глаза полыхнули зеленым огнем, а пальцы начали чертить в воздухе замысловатые символы. Темная энергия заструилась от его рук, оплетая застывших противников.

Первым застыл водитель — его лицо так и осталось искаженным яростью. Следом замер грузчик, не успев даже поднять кулаки. Последним остолбенел сменщик.

— Что за черт… — прохрипел грузчик, пытаясь пошевелиться. Его тело уже не подчинялось ему — чужая сила проникала в каждую клетку, замораживая мышцы.

— Не волнуйтесь, — усмехнулся Велимир, сплетая новый узор заклинания. — Сотру только фрагмент с появлением этих балбесов, — он кивнул на Глеба и Матвея. — Проснетесь в кабине, спишете все на усталость. А груз… груз доставите, куда надо. Давненько не практиковался в точечной чистке памяти, но думаю, еще не разучился… А вы, охламоны, чего встали? — он обернулся к братьям. — Живо звоните Иринке, пока я этих красавцев держу!

Старик с интересом разглядывал перекошенные лица. Пока братья неслись к машине доставать телефон, некромант продолжал удерживать заклинание. Его пальцы едва заметно подрагивали.

Спустя несколько минут к машине вернулись запыхавшиеся братья.

— Да вроде все сделали, — продолжал говорить по телефону Глеб, размахивая свободной рукой. — Подкрутили все как надо…

Велимир раздраженно закатил глаза и повернулся к застывшим водителям. Взгляды мужчин затуманились.

— А теперь слушайте внимательно, — проскрипел некромант. — Вы спокойно вернетесь в машину, сдадите назад, объедете нашу колымагу и продолжите свой путь. А про нашу встречу… забудете.

Словно марионетки, водители и грузчик молча побрели к фуре. Через минуту огромная машина плавно тронулась с места, объехала «буханку» и растворилась в ночи.

— Да-да, точно, как ты говорил, — продолжал щебетать Глеб в трубку. — Все провернули…

— Хватит трындеть! — рявкнул Велимир. — Убирайте машину с дороги, пока…

Он осекся на полуслове. В ночной тишине отчетливо послышался гул машин, а когда они появились в поле зрения к гулу добавился вой полицейских сирен. Из-за поворота вынырнули три патрульных машины, их проблесковые маячки окрасили деревья в сине-красные тона.

— Твою ж… — выдохнул Матвей.

Патрульные машины быстро окружили «буханку», отрезая пути к отступлению. Глеб наконец-то замолчал и медленно опустил телефон.

Из патрульных машин неторопливо выбрались шесть полицейских. Старший с капитанскими нашивками выступил вперед, поправляя форменную фуражку:

— Так-так-так, — протянул он, оглядывая помятую «буханку». — И что это мы тут делаем посреди ночи на пустой дороге? Документы на транспортное средство и водительские права попрошу предъяв…

Матвей вылетел из-за машины как ошпаренный, сжимая биту побелевшими от напряжения пальцами. Его перекошенное лицо на мгновение осветилось красно-синими всполохами полицейских мигалок.

— Мусора позорные! — заорал он с такой яростью, словно всю жизнь копил в себе ненависть к правоохранительным органам.

Бита описала в воздухе стремительную дугу. В свете мигалок было видно, как капитан начинает оборачиваться — его лицо еще хранило выражение снисходительного превосходства, когда древесина встретилась с его затылком.