— Вроде, шельмец этакий, по всей форме спрашивает.

— Где родился, там и пригодился, — без видимого желания всё же снизошёл до пояснений сержанту Вдырко. — Родись я в твоей Загорщине, возможно, и ковырялся бы в земле рядом с тобой. Но, слава Создателю, род мой издревле осел на земле Его наисветлейшества.

— Так ты ещё и из верообращённых будешь? — брезгливо оттопырив нижнюю губу, свёл брови к переносью сержант. Смачно сплюнув на землю, перевёл взгляд на меня: — А ты, полукровка, тоже орочьим богам поклоны бьёшь?

— Нет, я агностик, — честно признался я, не обижаясь на «полукровку». А с чего, если по легенде так оно и есть?

— Из неопределившихся, значит, — по-своему классифицировал меня этот тяжелоатлет, и мотнул бородой в сторону Вдырко: — А с этим конём в пальто чего дружбу водишь?

— По служебной надобности. Приобщён, понимаешь ли, к поимке вражеского лазутчика. Который между прочим вполне может оказаться гномом-ренегатом.

Тайногвардеец рядом со мной громко втянул в себя воздух, готовый взорваться гневной тирадой из-за моих откровений. Но я опередил его, выставив перед собой ладони:

— Извиняй, твоё высокочинство, но, мне кажется, это правильный гном. Думаю, ему можно доверять.

Вдырко покраснел от натуги, пытаясь сдержать рвущееся наружу негодование. А сержант Топорко, кинув косой и откровенно издевательский взгляд на возмущённо надувшего щёки комиссар-поручика, рассудительно заметил:

— Ну да, ренегаты — они ещё хуже.

Я проявил благоразумие и не стал уточнять, кого именно хуже. Просто спросил:

— Вы тут никого из странных чужаков не замечали? Такого, чтоб нос куда не стоит совал. Например, молодого и довольно щуплого гнома, возможно, одетого, как военспец из техобслуги.

— Да тут, ядрёный хрен, таких полно, хоть пруд пруди, — задумчиво почесал бороду сержант. — Поди пойми их, кто свой, кто чужой. Но вот есть при штабе каптенармус, предпоручик Вершигора. Он там всем хозяйством заведует, вот его и поспрашайте. Тип он ушлый, дотошный, но и в интендантских делах знатный дока. Он и своих работников всех наперечёт знает, и за местным людом пригляд ведёт.

— Спасибо тебе, — кивнул я сержанту и, взяв под локоток всё ещё бурлящего ненавистью комиссар-поручика, потащил злюку прочь. — Вот видишь, твоё высокочинство, товарищ очень даже полезным оказался. А ты сразу конфликтовать.

— Да я б таких товарищей, — выпустил наконец-то из себя воздух Вдырко, брызнув слюной, — мордой, вон, к ближайшей стенке за неуважение! Или, вон, на фонарный столб с петлёй на шее. Да и ты хорош, — палец гнома ткнулся мне в живот, — мало того, что поперёк меня лезешь, так ещё, вон, и информацию особо секретную разглашаешь. В карцер под арест захотел?

— Да какой арест?! — возмутился я. — Всё ж для дела! Что там секретного-то? Все и так знают, что враг не дремлет и нам напакостить норовит. А кто ещё от этой напасти войска спасёт? Только тайная гвардия и может. Да и сержант этот нормальный, ты, твоё высокородие, зла на него не держи. Он просто перетрудился малость на морозе. Замёрз, устал, вот и серчает на всех подряд. Зато, видишь, полезную мысль подсказал.

— Язык распускать, — продолжал кипятиться Вдырко, — оскорбляя офицера, вон, тайной гвардии, никому на позволительно! Ни тебе, ни ему и ни ещё кому! Уясни это и впредь, значится, рот на замке держи, пока, вон, дозволения моего не получишь! А к кому в штабе за информацией обратиться, я и сам найду, без помощи всяких недоумков.

У комиссар-поручика я тоже уточнять не стал, кого он недоумком обозвал: меня или сержанта Топорко. Не удивлюсь, если обоих.

К моему немалому удивлению, уже через пару минут Вдырко всё же перестал хмуриться и вновь растянул лицо в благодушной улыбке. Видать, совладал с собой, вспомнив, что должен играть роль приветливого добрячка. И даже, пока мы добирались до штаба, успел рассказать мне пару скабрезных анекдотов. Ну а я, естественно, похихикал, сделав вид, что мне смешно.

Штаб мы отыскали, как и предполагалось, на центральной площади. Но только не в ратуше, как я было подумал, а точнёхонько напротив неё, в доме местного бургомистра. Тот любезно предоставил целое крыло большого здания под размещение и проживание старшего командного состава. Зато в ратуше, оставив всего лишь пару-тройку кабинетов для чинуш из городского самоуправления, военные обустроили свой госпиталь. Я даже обрадовался, что не придётся его долго потом разыскивать и далеко ходить, чтобы запас вакцины передать.

Начальник штаба, бригадный генерал Пошвырко, принял нашу делегацию почти что незамедлительно. Точнее, наш тайногвардеец прорвался к нему из приёмной в кабинет, проигнорировав протестующие вопли молоденького гнома с нашивками адъютант-секретаря. Тот наивно попытался преградить наглому комиссар-поручику дорогу. Мол, у генерала идёт совещание и нужно подождать.

Но Вдырко мастерски разыграл короткую сценку-пантомиму под названием «Титаник встречается с айсбергом» и, метафорически пустив адъютанта ко дну, проник за резную дубовую дверь, плотно прикрыв её за собой.