Наконец-то перезвонила Вика.

— Что случилось? — спросила она. — Отключила телефон, чтоб не мешал работать. В сообщении ты написал, но у меня миллион вопросов.

— Тот, кто мне угрожал, не обманывал, — доложил я. — На балконе моего этажа на меня напал гомункул.

— Ты цел? — после паузы вновь услышал голос Вики.

— Цел и невредим. Гомункул мертв. Правда, сдох лишь после того, когда упал с балкона. Пять пуль 357-го калибра на него впечатления не произвели. Гомункулы живучие и боли почти не чувствуют, если ты не знала.

— Об это известно и детям. Я сейчас к тебе приеду.

— Не надо, разберусь сам. Со стрельбой ситуация несложная, стрелял все-таки не в человека. Если зачем-то понадобится адвокат, позвоню. Ты, пожалуйста, телефон теперь держи включенным и при себе.

— И еще, — добавил я, — кое-кому наверняка известно не только обо мне, но и о тебе. Поэтому выбирай — либо выходишь из дела, либо становишься очень осторожной. Машину ставишь не около дома, а только на охраняемой стоянке, и так далее. Ты все знаешь сама.

— Из дела я не выйду, — негодующе отказалась Вика. — Никакой ублюдок не заставит меня это сделать. А в доме у меня консьерж — баба Женя любого гомункула разорвет на части, если он попытается мимо нее пройти.

— Тогда продолжаем. Но, пожалуйста, будь максимально внимательной.

— Договорились. Теперь буду спать с телефоном под боком.

По поводу того, с кем под боком надо спать, я очень захотел пошутить, но ничего толком придумать не сумел.

Тем временем на другом «уазике» приехала дежурная оперативно-следственная группа — оперативник, совсем молодой лейтенант, наверное, только с института, деваха — следователь в звании капитана (очень даже симпатичная, хотя рожу делала строгую до умопомрачения), и пожилой кинолог с собакой в старом кителе без погон.

Узнаю такой типаж: «Я уже пенсионер, в какой хочу форме, в такой и езжу. Будешь, начальник, мне претензии предъявлять, прямо сейчас напишу рапорт на увольнение, и я посмотрю, как быстро ты найдешь кого на мое место».

— Так, это вы стреляли? — повелительным голосом обратилась ко мне госпожа следовательша. — Дайте мне ваш револьвер.

— Это еще зачем? — удивился я.

Она гневно зыркнула на меня.

— Я должна его осмотреть и изъять, как вещественное доказательство. Советую вам не возражать и делать то, что говорят.

— Эх, — укоризненно вздохнул я и продолжил:

— Ну почему я так часто убеждаюсь в справедливости поговорки о том, что женщина либо умна, либо красива, а сочетания этих качеств не сыщешь днем с огнем? Девушка, вы очень красивы, но револьвер я не отдам. Во-первых, он мне нужен, потому что в Москве этот гомункул явно не последний, а во-вторых, осмотр и изъятие вы будете проводить, только когда возбудите уголовное дело, да и то, если подозреваемым буду я. Стыдно не знать таких простых вещей.

Ой, как разозлилась. А оперативник, прибежавший к ней на помощь, после моей тирады застыл, как вкопанный, не зная что сказать.

— Вы, наверное, юрист? — процедила она сквозь зубы.

— Почти. Частный детектив. А до этого работал в полиции долгие годы. Если будете вредничать, сюда приедет еще и мой адвокат, большая любительница писать жалобы на полицейских.

— И в каком же подразделении трудились? — надменно поинтересовалась она.

— В собственной безопасности, — соврал я. — Друзья, если это важно, еще остались.

Капитаншу перекосило от ненависти, она отвернулась и отошла, попросив оперативника принять от меня объяснение. Опер был малый простой и не вредный (видимо, оттого, что только начал работать в полиции), и быстро записал все, что я говорил.

А рассказал я ему все иначе, чем произошло на самом деле, потому что уголовное дело со мной — потерпевшим мне ни к чему. Расследовать никто ничего толком не будет, и приходить на допросы мне не хотелось. От слова совсем.

К тому же, уголовка по факту нападения гомункула на человека — это не что иное, как невероятная сенсация на радость газетчикам, которые слетятся на нее, как пчелы на мед или мухи на другую субстанцию. Парень сообразил, что я специально так говорю, но виду решил не подавать.

Четких доказательств того, что гомункул на меня бросился, у меня нет, признался оперу. Да, монстр побежал ко мне, но, согласно законодательству, при любых подозрениях на агрессию гомункула можно убить, и сделавшему это ничего не будет.

Даже факт того, что гомункул находится вне отведенной ему территории, позволяет начать пальбу.

С этим делом мне придется разбираться самому, без помощи полицейских. Если я скажу, что связываю нападение с угрозами Антона, то они его просто вызовут и примут у него объяснение, в котором он заявит, что ничего такого не говорил, и вообще это была шутка, а доказательств в отношении него пока никаких.