— А через полминуты откуда-то появились двое оперативников с главного управления по борьбе с наркотиками, — вздохнул Левшин.

— Управление находится от того места очень далеко, — заметил я.

— Знаю, мне уже сообщили. Появление двух оперативников, от нечего делать решивших помочь сотрудникам инспекции грамотно составить протокол осмотра автомобиля, выглядит очень странным.

— Потом Романа отвезли на освидетельствование и взяли кровь на анализ употребления им наркотиков.

— Что оно показало?

— Наличие героина.

— А он… — помедлил я… — мне неудобно спрашивать, но я должен знать.

— Какой смысл скрывать что-то от вас, если я обратился за помощью? Да, Роман — позор нашей семьи. Он прожигает жизнь, ходит по ночным клубам, часто напивается и мне сообщали, что нередко употребляет кокаин и амфетамин.

— Это так называемые «клубные» наркотики, — подтвердил я. — Молодежи они нравятся, потому что позволяют веселиться всю ночь. Но они не так быстро разрушают человека, как героин.

— Вся жизнь Романа протекала в ночных развлечениях, — ответил Левшин.

— Какие показания он дал?

— Признательные. Во всем сознался. Написал, что перевозил героин для себя и друзей. Экспертизу содержимого пакета провели мгновенно и так же мгновенно возбудили уголовное дело.

— Ничего себе, — от удивления я покрутил головой. — Думал, сейчас все знают, что, попав в полицию, надо молчать и пользоваться статьей, разрешающей не свидетельствовать против себя, а потом, на холодную голову, уже разбираться, что и как.

— Роман это тоже понимал, но оперативники его запугали и обманули. Сказали, что если он это сделает или потребует дать возможность позвонить мне, чтобы я прислал своего адвоката, то его арестуют до суда, и в газетах появится информация о его задержании. Обещание выполнили только наполовину. В газеты ничего не ушло, но Романа поместили в следственный изолятор. Как он мог им поверить, даже не представляю.

— Часто при задержании люди впадают в шоковое состояние и критически рассуждать просто не могут. Оперативники, получается, знали, что он ваш сын?

— Конечно. Фамилия не произвела на них ни малейшего впечатления. Сказали, что «закон у нас един для всех», дворянский титул означает, что его носитель должен быть примером для подражания остальных, и тому подобное. Такое впечатление, что они просто глумились. Вдобавок сообщили, что задержание согласовано «на самом верху», и если его отец (то есть я), начнет «решать вопросы», то его тоже задержат за вмешательство в уголовное дело. Для этого, якобы, уже все готово.

— Для допроса следователь должен был сам предоставить Роману адвоката.

— Так и случилось, — сокрушенно вздохнув, покачал головой Левшин. — Формально все сделали по закону. Приехал некий адвокат, ознакомился с материалами и тоже посоветовал Роману признаться во всем, что было и чего не было.

— Это заговор против вас, — задумчиво произнес я. — Рассматривать другие варианты просто глупо. Никакой адвокат, даже приглашенный следователем, не имеет права так себя вести.

— Так и есть, — согласился граф. — Но это еще не все.

— Роман был арестован, отправлен в изолятор до суда, — сказал Левшин. — Хотя, согласно статистике, не всех подозреваемых в таких преступлениях помещают в тюрьму. Некоторые обходятся домашним арестом или даже подпиской о невыезде. Тем более, что я или мои знакомые могли бы поручиться за него. Но увы. Я разговаривал с начальником городского Управления полиции, с прокурором Москвы и с некоторыми другими чиновниками. Они уверяли меня в том, что ничего не могут сделать, и даже посоветовали не лезть, чтобы не усугубить ситуацию. Мнение Императора сейчас таково, что неприкасаемых нет. Хотя ясно, что просто побоялись вмешиваться.

— Императору, — помолчав, продолжил Левшин, — сообщили о задержании. Он требует докладывать обо всех серьезных происшествиях, в которых замешаны дворянские роды, и он, якобы, сказал: «пусть все идет по закону». Очень плохо то, что Роман действительно употреблял наркотики, поэтому поверить в правдивость произошедшего нетрудно.

— Сейчас у вашего сына есть настоящий адвокат? Нанятый вами по договору?

— Да, конечно. Но, как мне объяснили, самое главное в деле — признательные показания Романа, сделанные в момент задержания в присутствии адвоката, приведенного следователем. Мы от них уже отказались, написали ходатайство, чтобы Романа допросили заново, но законы в стране таковы, что большой пользы от этого не будет. Мол, если на тебя оказывалось давление, ты мог сообщить об этом адвокату, а поскольку ты этого не сделал… То есть первый допрос обладает гораздо большей юридической силой, чем последующие.