— Сейчас вернусь, — сказал Леша, пряча пакет. — И хочу сказать еще кое-что.

— Говори!

— Какая-то чертовщина с этим его задержанием.

— Что ты имеешь в виду?

— Я разговаривал с ним в камере и он твердил про какие-то тайные знаки, мистику, которая связана с его арестом. Многие, попав в тюрьму, несут всякую чушь, но дело и впрямь очень странное. Не просто так его сцапали, ой, не просто так! Кто знает, что будет потом?! Хорошо бы немного добавить к тому, что в пакете. Страшно!

— Имей совесть, — слегка упрекнул я. — Больше никак не выйдет.

— Ну ладно, ладно. Это я так. Зарплата маленькая, семья большая, детей кормить надо.

— А сколько у тебя детей? — напряг я память. — Помню, ты еще не так давно был холостым.

— Я и сейчас такой… — поморщился Алексей, — но когда жена с детьми появится, их непременно придется кормить! Я заранее готовлюсь!

— Все с тобой понятно. Давай, иди, а то целый день ждать будем. И ты, пожалуйста, в помещении, где будем с Романом общаться, прослушку не включай.

— Включить придется. Если не включу, будет выговор. Но там техника старая, ничего не запишется.

Благодаря любви к деньгам, Леша все сделал быстро. Уже через полчаса на телефон Вики поступил звонок из тюремной канцелярии. У них есть номера адвокатов Москвы.

— Виктория Сергеевна, добрый день. С вами хочет поговорить в Следственном Изоляторе № 1 задержанный Левшин Роман Владимирович. Если вы не против, на какое время назначать встречу?

— Хоть через десять минут, — ответила Вика. — я нахожусь около вас. Со мной на встрече будет мальчик, мой помощник.

— Хорошо, тогда подходите вместе с мальчиком к воротам. Вас сейчас пропустят.

Мальчик — это я, если что. Для посещения тюрем, судов и всего такого я числюсь у Вики в помощниках адвоката, и она не устает меня за это подкалывать. Никакого нарушения закона тут нет. Он не запрещает частному детективу быть помощником адвоката.

— Пойдем, юноша, — сказала Вика, открывая дверь машины. — Если будешь плохо работать, сниму с тебя брюки и отшлепаю ремнем.

— Да ты только обещаешь, — огрызнулся я.

Когда мы приблизились к воротам, нас уже ждал сержант. На КПП меня и Вику записали в журнал посетителей, мы сдали телефоны и стали пробираться по темным лабиринтам тюремных коридоров.

Как люди тут работают, не могу понять. Всюду решетки, так просто не выйти даже сотруднику. Они здесь и сами почти заключенные, арестованные в течение рабочего дня. Потом их ненадолго отпускают домой, а на следующее утро они возвращаются к месту лишения свободы. Б-р-рр. Я бы так не смог.

Сержант завел нас в комнату свиданий, сказав: «Подождите немного», — и ушел.

Я осмотрелся.

Почти что камера, только без нар. Посередине стол и три стула, все привинченные к полу. Сделано это затем, чтоб лучше записывался разговор. Леша обещал, что техника тут старая и неработающая, но я давно не слишком доверяю людям и поэтому включил «видение».

Да, действительно, старая. В прорезь деревянного стола вставлен доисторический микрофон, от которого в пол уходил провод, светящийся от колдовского зрения, как горящий бикфордов шнур. Видеокамер я не обнаружил.

На микрофон управу найти нетрудно. Для этого у нас с Викой есть специально сконструированная папка с бумагами — положить ее сверху, и хоть кричи — микрофон ничего не услышит.

Я ткнул пальцем в то место, где он находился, Вика кивнула и аккуратно накрыла его папкой. Красной, с гербом Империи. Извините, господа тюремщики, случайно получилось, больше не будем.

Дверь открылась, и сержант привел к нам Романа.

Похож на отца, но повыше ростом, и лицо… нет тех неуловимых аристократических черт. Другой Рома человек. С более приземленными взглядами на жизнь — поболтаться по клубам, пощупать девок. Вот оно, счастье.

Парень поздоровался и после того, как сел за стол, молча уставился на нас. Вопросительно. Вижу, говорить побаивается. Наверно, подозревает, что могут записать.

Я протянул ему записку Левшина-старшего. Он медленно прочитал ее и вернул. На губах появилось подобие улыбки.

— Можно спокойно разговаривать, посторонние не услышат.

Роман облегченно выдохнул.

— Когда мне сообщили, что нужно встретиться кое с кем и написать заявление на смену адвоката, я понял, что это от отца, но все-таки хотелось убедиться.