— Потерпите немного. — Он стёр слезу с моей щеки. — Скоро сможете снова кричать на меня.

Здесь было так же холодно, как на улице. Я дрожала. Света из окон не хватало, внутри кареты стоял интимный полумрак. Как и прошлый раз герцог принялся меня целовать. Он действовал медленно, будто наслаждаясь тем, что делает. Прижимал меня к себе, и то, что творил с моей шеей иначе, чем затянувшейся чувственной лаской, нельзя было назвать. Поцелуи перетекали один в другой, боли не ощущалось. Только забота и нежность.

В голове билось одно: он не должен быть таким со мной, мне нельзя этого дозволять.

Когда он отстранился, когда вытер испачканный чёрным рот, разумные соображения оставили меня. Я полностью лишилась способности к сопротивлению. Валентайн наклонился надо мной и принялся целовать уже в губы. Также медленно и чувственно, как целовал в шею недавно.

Я словно оказалась в раю с идеальным любовником, вот только он демон, а эта карета, да и вся эта ситуация — вовсе не рай.

— Вы ужасный человек, — сказала я, когда он меня отпустил.

— Приму за комплимент.

— Я ненавижу вас.

Он усмехнулся. В полумраке ярко блеснули его чёрные глаза.

— А вот с этим поспорю. Но не здесь, позже, когда мы окажемся в более благоприятных для такой беседы условиях.

Он поправил на мне одежду и пригласил девушек садиться в карету. Люська, всё это время прятавшаяся где-то в углу, прыгнула ко мне на колени. Рука привычным жестом легла на её пушистую спинку.

— Мы с Макарией поговорили, кстати, — сообщил Валентайн.

По издевательским ноткам в голосе стало понятно, что ничего приятного он не скажет.

— Моя невеста любезно сообщила мне, что совершенно не против вашего присутствия в нашем доме, Лина.

Я взглянула на Макарию. Та, как обычно при герцоге, сидела, уставившись на свои руки, сложенные на коленях.

— Мои соболезнования, — ответила я.

— Чему вы соболезнуете?

— Безвременно почившим любви и доверию в вашем браке.

Он хмыкнул, будто мой ответ его повеселил.

Боже, когда же я научусь молчать! Но не смогла выдержать, сказала прямо:

— Вы совершаете ошибку. Как и я, соглашаясь ехать с вами дальше. Но моя ошибка вынужденная, и когда-нибудь я её исправлю. Вы же связываете себя узами брака до конца ваших дней. Больно видеть столь грандиозную глупость, но вы продолжайте и дальше, раз таков ваш осознанный выбор.

Никто мне ничего не ответил, и я тут же пожалела, что вновь подняла эту тему. Обещала же, что буду молчать!

Карета тронулась с места.

— Держитесь за поручни, поначалу может трясти, — посоветовал герцог.

Первые минуты мы катились по утоптанному снегу. Скорость росла, будто лошадей пустили галопом. Затем нас тряхнуло раз, другой, и это случилось — мы оторвались от земли. Прижавшись лицом к окну, я следила за удаляющимися от нас деревьями.

Лошади не самолёт, мы не поднялись слишком высоко, так что леса, поля и маленькие деревеньки было легко разглядеть. Лунная ночь и лежащий повсюду снег сделали зрелище проносящейся под нами земли фантастическим. Не думала, кстати, что мы будем лететь с такой скоростью. Она казалась пугающей, а вот высота полёта — опасно малой.

— Отдохните, Лина, — посоветовал Валентайн, когда я отвернулась от окна.

Всё это время он, оказывается, разглядывал меня.

— Спасибо, но я не устала.

— Вы плохо спали прошлой ночью. Да и день выдался тяжёлым. Вам следует поспать.

Всё это ему следовало говорить своей невесте, не мне. Но в этот раз я промолчала. Обещала ему, что больше не стану говорить о его браке с Макарией. И пусть несколько раз нарушила обещание, наконец-то смогла удержаться.

— А вы как же? — спросила я. Помнится, прошлой ночью и он долго ворочался не в силах заснуть.

— Неразумно спать рядом с кошмарами. Но ваш сон я постерегу.

Он щёлкнул пальцами, и число мотыльков под потолком кареты заметно уменьшилось. С их исчезновением стало намного темней.

Макария и Инес притворялись дремлющими, герцог выглядел бодрым и смотрел прямо на меня.

— Если не хотите спать, Лина, можете мне что-нибудь рассказать. Нескучное по возможности.

«Ну конечно, бегу и падаю поиграть с тобой в скучающего шаха и прекрасную Шахерезаду».

Валентайн прав, минувший день выдался крайне тяжёлым. Я и правда устала, пусть и больше морально. Не грузила навоз, не управляла асфальтоукладчиком и даже не общалась с налоговой, но, честно, предпочла бы эти занятия наблюдению за тем, как двое людей губят друг друга и свои шансы на счастливую жизнь.