— Как? — Алеша поднял голову от копья, и его руки замерли. — Река между нами, мост под варягами.

— Через лаз, — ответил я, вспоминая потайной ход под стеной, когда сбежали из лагеря Игоря. — Он выходит к реке. По лодке, ночью, переправим чертежи и пару мастеров.

Ратибор кивнул, шагнув ближе ко мне.

— Рискованно, — сказал он. — Но возможно. Если варяги не заметят.

— Не заметят, — отрезал я. — Ночь темная, облака густые. Мы пойдем тихо.

Я подошел к очагу, подбросил полено — искры взлетели вверх, осветив выцветшие лики богов. Огонь затрещал громче, и тепло коснулось лица, прогоняя холод, что пробирал до костей.

— Княже, — Веслава встала, подошла ко мне. — Ты думаешь, это сработает?

— Должно, — ответил я, глядя в огонь.

Мы в осаде, но не в могиле. Сфендослав продвинутый, но я тоже не пальцем делан.

Я невесело улыбнулся и она кивнула. Я повернулся к остальным.

— Готовьте людей, — сказал я. — Ночь — наше время. Переправим чертежи и мастеров. Если Сфендослав или западные ударят, мы должны быть готовы.

Добрыня встал, подхватив меч.

— Сделаем, княже, — буркнул он. — Лаз проверим, лодку найдем.

Глава 3

Я стоял у входа в старый храм, глядя на темнеющее небо. Холодный ветер дул с реки, принося запах дыма от вражеских костров. Ночь обещала быть темной — идеальной для того, что я задумал. Внутри храма потрескивал очаг, бросая слабые отблески на стены, где выцветшие лики Перуна и Велеса смотрели на меня с немым укором. Я чувствовал их взгляд, но сейчас мне было не до богов. У меня была война, два фронта, и слабая надежда на самострелы.

— Княже, все готово, — голос Ратибора прорезал тишину, заставив меня обернуться. Он стоял у двери. Его глаза блестели в полумраке, отражая свет огня. — Лодка у лаза, Веслава уже там.

— Хорошо, — кивнул я, поправляя топор на поясе, хотя сегодня ночью я надеялся обойтись без боя. — Идем.

Мы вышли из храма, и холодный воздух тут же ударил в лицо, заставив меня поежиться. Камни под ногами были влажными от росы. Я шел за Ратибором вдоль стены, вниз к реке, где находился потайной лаз. Симметричный тому, что был у противоположной стены у моста. Узкий тоннель выходил прямо к берегу, скрытый кустами и камнями. Сегодня он должен был спасти город.

У лаза уже стояла Веслава. Она проверяла лодку — маленькую, потрепанную, но крепкую, с двумя веслами, которые лежали поперек бортов. Увидев нас, она выпрямилась, откинув косу за спину, и коротко кивнула.

— Лодка выдержит троих, — прошептала она. — Кузнецы на той стороне, ждут сигнала.

— Давай, — бросил я, спускаясь к ней. Камни осыпались под сапогами, и я чуть не поскользнулся, но удержался, ухватившись за ветку. — Ратибор, ты за весла.

Он молча кивнул и шагнул в лодку, отчего та качнулась. Веслава бросила мне быстрый взгляд, в котором мелькнуло что-то вроде сомнения, но тут же отвернулась, проверяя веревку, которая держала суденышко у берега. Я присел за кустами, вглядываясь в реку. На востоке, где варяги Сфендослава выстроили свой мост из ладей, горели костры по обоим берегам реки. Враги были слишком близко, но облака скрывали луну, и я надеялся, что тьма укроет нас.

— Если заметят, — тихо сказал я, не отводя глаз от реки, — сразу ныряйте в воду и назад. Живыми возвращайтесь.

— Не учи, княже, — беззлобно фыркнула Веслава. — Я плавать умею лучше тебя.

— Тем лучше, — хмыкнул я.

Ратибор оттолкнулся от берега и лодка бесшумно скользнула по воде. Я затаил дыхание, следя за каждым их движением. Весла поднимались и опускались почти беззвучно, только легкий плеск выдавал их. Тени варягов мелькали у костров, но никто не смотрел в нашу сторону. Пока все шло гладко. Я сжал кулаки. Если их заметят, если поднимут тревогу, будет очень не весело. Да, на стене спраталось несколько лучников на подстраховку. Но хорошо бы не привлекать их. Но лодка уже достигла середины реки, а потом скрылась за изгибом берега. Они дошли.

Через полчаса я услышал шорох на том берегу. Лодка вернулась, и в ней, кроме Ратибора и Веславы, сидели двое — кузнецы. Один, коренастый, с бородой до груди, другой — худой, с длинными руками, как у паука. Они выбрались на берег, тяжело дыша, и я помог им подняться, схватив за локти.

— Княже, — прохрипел бородач, отряхивая мокрые штаны. — Мы тут. С самострелом.

— Молодцы, — буркнул я, хлопнув его по плечу.

Мы вернулись в ставку. Внутри храма было тепло, очаг все еще горел, и Добрыня встретил нас у входа, держа в руках кувшин с водой.

— Ну что? — спросил он, оглядывая кузнецов. — Притащили?

— Притащили, — кивнул я, снимая плащ и бросая его на лавку. — Давай сюда их игрушку.

Худой кузнец — его звали, кажется, Богдан — вытащил из мешка самострел. Грубый, угловатый, с деревянным ложем и железным механизмом, он выглядел как нечто среднее между луком и машиной для убийства. Тетива была натянута, а спусковой крючок торчал сбоку, как коготь. Я взял его в руки, ощутив вес — тяжелее, чем ожидал, но приятно твердый, надежный.