— И, правда, Рей, — прошипел он через опухшие как оладьи губы, — А мы думали провокация. Ты же ушел с дворянчиками.

— Я вернулся.

— Интересный ты человечек, — он закашлялся и, сморщившись, выплюнул на снег сгусток черной крови, — По проклятым землям ходишь один, будто дома. Пиндосов режешь, как курят. Боярин опять же таки, оказывается. А ведешь себя как наш, вольный.

— Кого режу? — удивился я знакомому, но давно подзабытому слову.

— Пиндосов, — пожал плечами мужчина, — Эллинов так на севере Понтийского моря зовут. Не слыхал что ли?

— Не слыхал, — пожал я плечами. Этот мир кажется мне все более странным. Слова, имена, события — всё это напоминало о моей прошлой жизни, но вместе с тем было совершенно иным, чужим. Словно когда-то два мироздания коснулись друг друга и разошлись. Но это всего лишь гипотеза, причем притянутая за уши. Вполне возможно, что имеет место обычное совпадение.

Парень опять закашлялся, отхаркивая кровью:

— Отбегался я, похоже, — равнодушно заметил он.

— Хрен ты угадал! — зло прервал я его, — Сначала с Вороном меня сведешь, а потом подыхай, если хочешь.

— Да как-то не очень хочется, — скривился Бронислав, видимо, эта гримаса должна была обозначать улыбку, — Только Хель спрашивать не будет.

— Кто бы ее спрашивал, — буркнул я себе под нос, но вольный похоже услышал, взглянув на меня с удивлением. Но тут из трактира повалили пленные наемники, а следом вышли нукеры с Тихим. — Ардак, — позвал я старшего из них, — Давай пакуй этих в грузовик. Сами давайте во второй. Раненых и женщин во внедорожник. Стас поведешь грузовик, Радомира на тебе внедорожник. Быстро только. Трактир придется сжечь, деньги потом отдам, — я посмотрел в глаза пожилой женщине. Все-таки заведение начал строить еще ее муж. Может упереться.

— Жги, что уж там, — обреченно махнула рукой она, — Не ты, так эллины придут — сожгут, — и столько боли и тоски было в ее взгляде, что даже у меня скрутило нутро.

— Мы еще построим тебе такой же. Лучше. Обещаю.

— Не доживу я, — усмехнулась Радомира, покачав головой, — Чувствую, скоро Хель позовет.

— Сговорились что ли?! — взъярился я, — Никого она не позовет! Разрушенный город знаешь?

— Старый город-то? Кто ж его не знает?!

— Дорога есть туда прямая?

— Дорога-то есть. Да Баклуша не один такой. Наверняка имперцы о ней знают и кордон там поставили.

— Как поставили, так и уберут, — зло, сквозь зубы процедил я, — Карта есть?

— Белка! — голосу старухи позавидовал бы любой старшина, — Карту тащи! Бегом! Фрейка, курица, что раскудахталась вокруг своего Руслана. Он воин, сам очухается. Иди вещи собирай. Уходим мы отсюда.

— Да как же, мама?! — испуганно округлила глаза женщина.

— Цыц, кулема! Уходим, сказала! А ты, че разлегся, — добавила она зятю, — Из тайги без ходулек своих выполз, а тут развалился, как боярин на перинах, — она зыркнула в меня. Проверяет, буду ли на сословную разницу давить. Я лишь усмехнулся, покачав головой. Радомира раздраженно дернула плечом. — Бронька, забери у Стаськи стрелялку и пригляди за аспидами, раз ты ни на что негодный. А ты — ватаманша ожгла взглядом Тихого, — Помоги этим кулемам собраться, сами они до утра тут копаться будут.

А Стас молодец, хоть скукожился, под грозным взглядом карги, но распоряжение ее выполнять не побежал, сначала вопросительно взглянув на меня.

— Помоги, Станислав, — кивнул я и парень, сунув связному Ворона в руки арбалет, тут же исчез. Как раз в это время прибежала Беляна, притащив с собой свернутую в рулон карту.

Ну что я могу сказать. Этой карте цены нет. Все окрестности Кочек и прилегающие к ним земли аномалии, вплоть до моих пещер, подробно отображены и помечены понятными только хозяйке знаками.

— На схроны не смотри, — буркнула она, — Все одно пусто там. Заброшены давно. То мужа моего карта.

Я с усмешкой посмотрел на старую контрабандистку. Заброшены, как же. Может что-то и заброшено. А что-то ждет своего часа.

— Где дорога?

— Есть близкий путь до Старого города. Во времена Империи, там тракт был. А потом тайга его себе забрала. Но проехать можно. Только о нем многие знают. Значит и пиндосам известно. Наверняка, поставили они там заслон, — она провела корявым сухим пальцем с ухоженным ногтем по едва заметной на карте, тонкой, как волос, линии.

— А здесь что? — я показал на какую-то загогулину расположившуюся в аккурат между трактиром и Заброшенными землями.

— Ты как заноза, боярин, — ворчливо прогнусила старуха, — Едома там тайная. Вернее теперь не очень.

— Не гнуси, не нужны мне твои секреты. Там ждать меня будете.

— Вона как! — недовольно прищурилась старуха, — А ты куды собрался?

— Дела у меня есть. В Калиновку хочу наведаться.

— Вона как! ­– повторила старуха, догадавшись по моему взгляду, брошенному на лигурийцев, какие у меня дела в сожженной деревне, и на ее лице расплылась жуткая, кровожадная усмешка, — Вместе поедем, Рагнар, — поименовала она меня на северный лад, — Такое веселье я не пропущу.