В том, что он говорил, было зерно истины. Небесная мудрость создателей Единства создала великое множество племен и множество октагонов для того, чтобы каждый Народ мог пройти Восхождение своим путем — или неизбежно погибнуть. Однако Белый Дьявол знал и то, что ни один Народ не исчезает бесследно — из его пепла вновь загорается огонь, из его корней всходят новые ростки. Его собственный Народ, цивилизация Эстэ, тоже сгинул бесследно — но в глазах Народа Реки и Народа Теней он видел блеск старого пламени.

— Нет больше лед-кузнецов, Кейнор, — сказал осколок Единого. — Остался только ты…

— Твой взгляд на мою дочь говорит иное, — усмехнулся Ледяной Кузнец. — Но небо не нуждается в поучениях серебра. Ты думал, что мы слабы, как запертые охотниками айхо? Теперь ты видишь — Эргиаль есть кому защитить.

— С этой армией ты мог бы завоевать Ледяную Бездну.

— И не только, — согласился Ледяной Кузнец. — Но Тысяча уже владела сотнями Кругов, и этот путь привел лишь во тьму.

— Да. Я предлагаю пойти иным.

— Ты предлагаешь… — снова улыбнулся Ледяной Кузнец. — Лед слышит, как это забавно… Ты хочешь, чтобы я и мое воинство приняли участие в новой войне с Вечностью. Давай начнем с простого: какова ее цель?

— Цель проста: не позволить Вечности завладеть новым Истоком. Помочь вырастить новых Истинных из предтеч и защитить Исток. Если он останется в Единстве, Восхождение начнется заново!

— Каким образом ты собираешься этого достичь? — с явным сомнением спросил владыка Эргиаля.

— Я пришел за советом к тебе. Сам же мыслю найти и освободить остальных Братьев, поставить их на службу этому замыслу. Отыскать Моргейн и Лодочника. Обратиться к Ордену Истинных. И отрубить жадные лапы Вечности, тянущиеся в Единство…

— Значит, плана у тебя нет, только замысел.

— Малые дела вершат великие замыслы.

Белый Дьявол знал, что все это время брат держал в узде свою небесную силу, чтобы быть с ним наравне, но сейчас Кузнец, кажется, немного отпустил узду. В голубоватом свете ледяного узора его черная фигура казалась частью Эргиаля — вечной, неподвижной, несокрушимой. Он медленно ронял слова, и каждое рушилось на сознание, подобно холодным глыбам льда:

— Игра в слова не растопит лед. Вечность владеет Хронос, Великой Руной Времени. Изъянов в их плане нет. Лед видит, хитрые твари все просчитали, прежде чем вернуть из прошлого предтеч. Мы плывем по выбранной ими реке.

— Я верю в камень хаоса, брат.

— Камень, брошенный в реку, утонет, — в голосе Ледяного Кузнеца он услышал нотки усталости и презрения. — Ты хочешь разрушить их замысел, но не видишь, что сам стал его частью. Вечность лишь использует тебя.

— Как и тебя. Они знают, что ты не вступишь в игру, потому что это твоя природа. Ты — непоколебимая ледяная цитадель, тот, кто не делает первого шага. И потому они уже рассчитали твой ход — и сделали его за тебя. Неужели ты думаешь, что твой лед вечен? Твой Домен взят в осаду. Гармония перекрывает твои источники силы, и она не остановится. Сколько рудников звездного льда они уже забрали?

— Они лишь снежная буря. Лед слышит, бури проходят всегда, и ни одна не сокрушила мои Чертоги, — отвечал Кузнец, и в его голосе звучала непоколебимая уверенность. — Мы вернем наш лед, когда придет время.

— Тебя не оставят в покое. Они ищут твою кристалл-сферу. Она скрыта в Ледяной Бездне, и рано или поздно ее найдут, — Белый Дьявол смотрел в мерцающие Звездной Кровью глаза Кейнора и говорил горячо, пытаясь пробудить его пламя. — Времена изменились, брат. Почему ты не слышишь меня? Грядут перемены, которые навсегда изменят Единство. Грядут дни, которые куют будущее!

— Камень хаоса. Ты предлагаешь играть с огнем, не зная, кто сгорит первым.

— Иногда, чтобы выиграть, нужно быть готовым сгореть. Но я не предлагаю слепо бросаться в пламя.

— Позволь, я покажу тебе кое-что еще, — сказал Ледяной Кузнец, и его улыбку никто бы не назвал доброй. Он вновь повел рукой, и череда пещер со спящими лед-кузнецами исчезла, теперь они стояли в чертоге среди множества ледяных статуй. Целый лес причудливых фигур: от огромного ледяного титана и вставшего на задние лапы звездного фростбьорна до крошечного фростлинга. Тут были замороженные чудовища, и звери, и люди. Белый Дьявол понял, что владыка Эргиаля привел его в место, которое кел называли Чертогом Трофеев.

— Ты не первый из Тысячи, кто отыскал путь в Эргиаль, — тишину разрезал голос Ледяного Кузнеца. — Лед видит, как и ты, они приходили с речами о долге, о войне, о прошлом, о будущем… У каждого был план, у каждого — своя правда. Они верили, что могут изменить правила игры. Жалкие орудия Вечности…

— Что ты с ними сделал? — прошептал Белый Дьявол, вглядываясь в очертания замороженных статуй. Большинство, покрытые ледяным панцирем, были неузнаваемы, но некоторые — знакомы. Он узнал Сатору, застывшую с мучительной гримасой, воздев тонкие руки, и ее верного Осьминога, а чуть дальше — Восходящего в броне из золотого лиора и белого зирдина, поднимающего рунную булаву с квадратным навершием. Лицо было скрыто забралом, но сигны и оружие выдавали его — то был знаменитый Черный Крест.