Я снова прикрыл глаза, пытаясь отключиться от этого словесного потока. Но Лок не унимался.

— Кстати, раз уж ты не можешь меня заткнуть… — он хитро улыбнулся, — то я могу рассказать тебе о наших с Торсом приключениях. О тех, которые мы обычно не обсуждаем. Например, как мы однажды проникли в бордель для аристократов. Знаешь, такие заведения, где девушки умеют… скажем так, использовать свою магию в интимных целях.

«Господи, за что мне это?» — я с силой ударился затылком о подголовник.

— … и вот представь: мы там сидим, пьём, девочки танцуют, всё прекрасно. А потом входит сам патриарх! Точнее, тогда ещё не патриарх, а просто наследник. И видит нас — двух негативов в борделе для аристократов!

Я закрыл лицо ладонью.

— А самое интересное, что он не стал нас выгонять! Знаешь, что он сделал? Он сказал: «Эй, парни, развлекаетесь? Никому не рассказывайте, что видели меня здесь, и я тоже буду молчать». А потом… О! Мы уже приехали!

Я чуть не закричал от облегчения, когда увидел ворота базы.

— … и ещё я хотел сказать…

Я распахнул дверцу машины ещё до полной остановки, схватил Амику и выскочил наружу. Свобода!

Лок высунулся из окна:

— Эй, так я не закончил историю!

«Да неужели?» — я сделал жест, обозначающий мою крайнюю степень усталости, и направился к дому. И уже в дверях услышал, как Лок продолжает рассказывать свою историю Торсу, который наверняка слышал её уже десятки раз.

Как же он, бляха муха, достал.

Я поднялся в свою комнату. Закрыл дверь и рухнул на кровать. Амика запрыгнула рядом, сворачиваясь клубком у моего бока.

«Нужно время, чтобы восстановить голосовые связки», — подумал я, разминая шею. — «И разобраться с гостями из двенадцатой. Пора бы уже начать эту чёртову битву родов».

Мысли прыгали от одного к другому. Нужно ещё раз допросить Ульриха: он, как обитатель Терры-12, может знать что-то полезное о гостях. Да и Лок с его опытом перехода между Террами мог бы пригодиться. Ещё стоило навестить кирмиров.

Но всё постоянно откладывалось. Всегда находилось что-то более срочное, более опасное. Как будто весь мир сговорился не давать мне спокойно разобраться с делами.

Раздался стук в дверь. Я поморщился, не желая никого видеть, но стук повторился — настойчивее.

«Если это снова Лок со своими историями, я его придушу», — я поднялся с кровати и открыл дверь.

На пороге стояла Виктория Лучистова. Её волосы были аккуратно уложены, а на лице застыло задумчивое выражение.

— Марк, — она слегка улыбнулась, — я не помешаю?

Я пожал плечами и отступил, пропуская её внутрь. Виктория вошла, аккуратно прикрыв за собой дверь. В её движениях не было прежней нервозности.

— Я слышала о том, что произошло в разломе, — начала она, присаживаясь на край стула. — Лок всем рассказывает, как вы сражались с огненными пантерами. Говорит, ты потерял голос после какого-то особенного крика.

Я кивнул, показывая на горло.

— Больно? — в её голосе промелькнула забота.

Я снова кивнул, затем сделал жест рукой: «немного».

— Понимаю, — она вздохнула. — Знаешь, с тех пор, как я здесь… в твоём роду… многое изменилось. Я столько хотела тебе сказать, но всё не решалась.

Я сел напротив неё, приготовившись слушать. Похоже, Виктория решила наконец открыться. И мои проблемы с голосом пришлись как нельзя кстати — теперь я точно не смогу её перебить.

— Ты знаешь, что произошло с моей сестрой, — продолжила она, глядя в пол. — Я… я убила её. Не хотела, но так вышло. Мы сражались, и вдруг что-то внутри меня… пробудилось. Какая-то сила, которой раньше не было.

Она сжала кулаки, и я заметил, как вокруг её пальцев на мгновение вспыхнул свет — не обычная магия света, а что-то другое.

— А перед этим Юрен чуть не погиб и ты его пощадил. — продолжила она.

Я слушал внимательно, стараясь не выдавать реакций. Виктория нуждалась в том, чтобы просто высказаться.

— Думаешь, я сильная, — горько усмехнулась она. — Видел бы ты меня тогда. Сломленная, напуганная, с клеймом предательства на груди. Если бы не дядя, я бы не дожила до встречи с тобой.

Я вопросительно наклонил голову.

— Да, — кивнула она, — Юрен. Он защищал меня, даже когда я сама не хотела жить. Он верил, что всё изменится. И был прав. — Она посмотрела на меня с благодарностью. — Всё изменилось, когда появился ты.