А так как после инцидента с Черным Тигром и Яростным отец получил плюс-минус «легальный» повод открыто меня поддерживать, мне уже даже в лаборатории Нимпуса работать было не обязательно. Так что я вплотную занялся тренировками, поиском потенциальных союзников и развитием Арены.

Развивать, кстати, было что. Фактически Львиная Арена была огромным ТРЦ, построенным вокруг, собственно, арены. Но при этом множества довольно простых и очень эффективных приемов работы, очевидных для подобных центров в моем прошлом мире, тут не знали.

Так что мне даже особо напрягаться не надо было, чтобы буквально фонтанировать «прорывными» идеями.

Как и говорил Риган, я это потом проверил, в этот мир периодически призывали людей с Земли, а также из нескольких других немагических миров. Так что в теории все те мысли, что предлагал я, могли бы предложить и они.

Но, насколько я понял, таких попаданцев никто особо не стремился слушать. Они призывались в первую очередь как пушечное мясо для войн, так как сразу после призыва обладали довольно высокими уровнями контроля Потока.

А использовать знания попаданцев для местных было чем-то вроде признания своей несостоятельности и ущемления гордости. Тогда как я, выдававший все эти элементарные, для меня, концепции, но от лица члена герцогского клана, стал едва ли не пророком.

Такая вот ирония.

Я видел, как некоторые из старейшин кивают, их лица выражают задумчивость. Но большинство оставались непреклонны. Их глаза, холодные и оценивающие, смотрели на отца с явным недоверием.

— Отправить его в институт клана означало бы похоронить главный талант моего сына, никак не связанный с его навыками ученого.

— Мы вас поняли, глава Иф, — холодно кивнул говоривший со мной до этого старейшина. — Еще какие-то слова в поддержку Лейрана?

Вперед шагнул Риган, мой дядя. Его лицо, обычно спокойное и дружелюбное, сейчас выражало решимость.

— Это не совсем слова, — произнес он. — Но я хочу передать вам несколько писем, в том числе два особенно важных. — Первое — от принца Бариона, который выражает свою поддержку Лейру. — Он поднял повыше письмо с королевской печатью, и зал снова затих. Я видел, как глаза старейшин расширяются от удивления. — Второе письмо — от старейшины Ульмана, также выражающего свое полное одобрение стремлениям и амбициям моего племянника. — продолжил Риган, показывая конверт с печатью в виде львиной лапы. — Авторы остальных писем может быть не настолько известны, но обладают немалым весом в своих кругах. И все они крайне одобрительно отзываются о Лейране.

После слов отца и Ригана в зале наступила тяжёлая пауза. Шёпот стих, и все взгляды устремились на старейшин главной ветви, ожидая их реакции.

Но прежде чем они успели заговорить, из толпы шагнул один из представителей побочных ветвей клана Регул. Это был мужчина средних лет с седеющими висками и строгим, но не лишённым доброты лицом. Его звали Талон иф Регул.

— Лейран, — начал он, его голос звучал сдержанно, но уважительно, — действительно внёс значительный вклад в развитие Львиной Арены, а также помог мне лично вычислить злостного растратчика. Его работа заслуживает признания, и мы не можем игнорировать его потенциал.

Я поймал взгляд Талона и, улыбнувшись, благодарно кивнул. Его слова, возможно, не были и не могли быть решающими, но они действительно многое для меня значили.

Затем поднялась ещё одна представительница побочных ветвей, ее звали Гариана. Полгода назад она была одной из старших администраторов Арены и после смерти Конрада стала заместителем главы.

Прямой связи между смертью Конрада и мной мы с отцом, разумеется, старались всячески избегать. Но она скорее всего что-то просекла и решила для себя, что грамотнее будет с нами сотрудничать.

Впоследствии она всячески помогала мне, как раз и сделав возможным настолько масштабные изменения в инфраструктуре арены, произведенные по моим предложениям, основанным на воспоминаниях из прошлой жизни.

— Я поддерживаю слова Талона, — сказала она, её голос звучал твёрдо. — Лейр доказал, что его более чем достоин внимания и одобрения. Мы не можем игнорировать его вклад, уже даже немного влияющий на весь клан. Его работа заслуживает признания, и мы должны дать ему шанс доказать свою силу.

После них выступили еще несколько человек. В основном те, кто был так или иначе связан со столичной ареной.

Пока они говорили, я заметил, как одна из старейшин главной ветви — пожилая женщина с седыми волосами и проницательным взглядом — следит за мной с немного иным, чем у остальных, выражением. Не презрением, не недоверием, не безразличием и даже не любопытством. Скорее… с одобрением?

И когда наши взгляды встретились, она едва заметно подмигнула мне. Этот жест был настолько быстр, что я сначала сомневался, не показалось ли мне. Но затем она слегка кивнула, как бы подтверждая, что я не ошибся.