У меня появилось нехорошее предчувствие, что всем этим будут меня бить.

Изаму стоял напротив меня, на противоположной стороне татами. Азуми села сбоку, у подножия, и продолжала переводить.

— Ты понял, почему смог использовать магию?

— Да. Физических сил почти не осталось, поэтому получилось её почувствовать.

Изаму кивнул.

— Ты привык пользоваться мышцами и достиг в этом определенного результата. Это очень хорошо. Крепкое тело — одна из основ магии. Но сама магия куда сложнее. Её нельзя напрячь как руку. Мы не учимся ею управлять с рождения, потому что она не часть нас самих. Но она может нам подчиняться. Поэтому пришлось сосредоточить тебя на одной цели и отделить от всего, что могло помешать ей.

Это он про мои обязанности министра магоснабжения и Алёну, которая уже несколько дней как прибыла в Токио, но мы до сих пор не увиделись. Такеда сказал, что первый шаг в освоении магии самый важный, поэтому пришлось отложить всё, кроме тренировок.

— Но магия связана с телом, — продолжал сэнсэй. — Поэтому самый быстрый путь освоения магии — объединить её с движениями.

В подтверждение Изаму сделал шаг вперёд, скользнув по полу, и в меня устремился порыв ветра, сдувший капли влаги с плеч.

А затем он встал в боевую стойку и сказал по-русски:

— Подойди.

На затылке волосы встали дыбом — от него повеяло опасностью. Почему-то мне показалось на миг, что он был готов меня убить.

Магия прибавила тонуса. Ноги и руки вернули часть силы, так что пободаться в рукопашной я вполне мог.

Подошёл на расстояние удара, встал в стойку. Не такую красивую, как у Такеды — его поза напоминала что-то среднее между каратэ и кунг-фу. У меня же была левосторонняя стойка. Как-то так повелось, что, будучи по жизни правшой, в боевых искусствах я дрался как левша. Почему-то она оказалась удобнее. То есть ведущая рука у меня была правая, и правая же нога стояла впереди.

— Маги способны использовать все стихии, но лишь одна будет главной, — продолжал сэнсэй. — Тебе ещё предстоит найти её, но сейчас посмотрим, на что ты способен, Игорь-сан.

И только Азуми закончила переводить, как Изаму атаковал.

Его движения были быстрые, точные, резкие и вместе с этим плавные. Прямой удар, удар с ноги под колено, удар с разворота…

Но для меня не составляло особых проблем защититься. Сэнсэй не использовал магию — просто дрался. На очень хорошем уровне, надо признать, но не в полную силу. У него были бреши в защите, но я не успевал ими воспользоваться. Усталость всё равно давала о себе знать.

Мы закружились по татами. Огрубевшие стопы после пересечённой местности, коряг, камней и прочих радостей местной округи наслаждались, будто скользили по мягкой перине.

Затем сэнсэй перешёл к борьбе. Тут уж пришлось куда сложнее, потому что он усилил напор. Однако я всё равно не позволил подловить себя ни разу.

Спарринг был интенсивным, но недолгим. Так же резко Изаму разорвал дистанцию и вернулся на свой край платформы.

Он выглядел совершенно спокойным, дышал ровно, будто ничего не происходило. А вот я запыхался. Энергия, полученная от магии, почти иссякла, и не знаю, сколько бы ещё удалось продержаться в таком темпе.

— Где ты научился этому искусству? — спросил Изаму.

— Во многих местах, — ответил я уклончиво.

Хотя это было правдой. Ещё со школьной скамьи занимался единоборствами, потом армия, война… Когда ушёл на гражданку, продолжил учиться, чтобы не терять форму. В новом теле не все нейронные связи успел разработать, но быстро навёрстывал.

Изаму не стал расспрашивать. Просто кивнул, что-то сказал своей дочери, и мы отправились в дом.

Обратно я уже без проблем проскакал по брускам, однако Изаму с Азуми просто прошлись по воде, как ни в чём ни бывало.

?-?----??----?-?

— Благодарю. — Я поднял чашку с горячим ароматным чаем и сделал небольшой глоток.

Приятное тепло разлилось по телу. Я с наслаждением выдохнул и улыбнулся. Наконец-то у меня заслуженный отдых!

После очень тяжёлой недели я принял горячую ванну, наелся, выспался и теперь вот, под вечер, сидел у низкого столика, наблюдая за ритуалом чаепития.

Азуми наполнила чашки отца, Медведя, Аико, и только затем налила порцию себе. Сначала все молча выпили по чашке, наполнили их ещё раз, и наконец-то наступило время беседы.

Эти японцы оказались жутко неразговорчивым. Сколько я ни пытался задать вопросы Такеде, он откладывал их на потом. Мол, не время. Если бы он не вызвался меня обучать, я бы уже давно не интересовался, а требовал. Однако теперь он был моим учителем, а это для меня не простой звук.

И, кстати, об этом…

— Изаму-сэнсэй, вы до сих пор не объяснили, почему вызвались мне помочь, — сказал я, поставив чашку на деревянную дощечку.

— Твой меч, — ответил он по-русски.

— Меч?