– Товарищ комбриг, это "Опыт"... На корме написано!

– Снаряды!
– коротко приказал Павлин своему заряжающему - юноше лет семнадцати.
– Скорей давай!

Соседнее орудие тоже ударило по "Опыту", снесло часть надстройки с кормы. Кормовые пушки на "Опыте" замолчали.

В это время неподалеку от батарей показалось еще какое-то судно, Павлин приложил бинокль к глазам.

– Английская канонерка!
– крикнул он и поискал глазами Саклина. Тог стоял у одного из орудий, показывая бойцам на реку.

Павлин решил продолжать стрельбу прямой наводкой. "Подпущу поближе", подумал он, снова приставляя к глазам бинокль. Вдруг в стеклах - блеснула какая-то вспышка. Вдалеке будто чиркнули спичкой, и огонек сразу же задуло ветром. Почти одновременно где-то рядом раздался взрыв. Павлин обернулся и упал. Падая, он успел подумать: "Что такое? Меня ранило? А как же бой?.."

Вражеский снаряд ударил в лежавшие на берегу бревна. Некоторые из них взлетели в воздух, другие были расколоты в щепы. Осколки снаряда разбили колесо пушки, из которой минуту тому назад стрелял командир бригады. Одним из этих осколков был сражен и Павлин.

Но он еще жил и не чувствовал смерти. Тревожная мысль о том, как будет дальше развиваться бой, придавала ему силы. Он уперся локтем в землю, чтобы приподняться, и увидел Соколова, склонившегося над ним и тряпкой вытиравшего ему кровь с лица.

– Ничего, дружок, - прошептал Павлин.
– Ерунда... Слегка задело... Ну, помоги мне...

Он обнял правой рукой шею вестового и заставил себя встать. Как в тумане, возникло перед ним испуганное лицо Саклина. Он потянулся к нему, но рука, обнимавшая шею Соколова, вдруг ослабла и разжалась. Он рухнул бы на землю, если бы вестовой не подхватил его.

– Огонь, товарищи... Беспощадный огонь!
– сказал он, сердясь, что они отошли от орудий.
– Что же вы стоите? Огонь!
– уже закричал Павлин и попытался топнуть ногой.

Его положили на шинель и понесли в деревню. Боли он не ощущал, только глаза почему-то горели. Ему казалось, что он идет вместе со всеми и что рядом с ним быстро шагает Фролов.

– Вперед!.. Вперед!..
– снова сильным и звонким голосом командует Павлин, ускоряет шаг и с ходу бросается в бой...

На самом деле он откинулся на руки товарищей и закрыл глаза. Черты лица стали у него еще решительнее и строже. Он умер, так и не почувствовав смерти.'

На берегу трещали выстрелы, рвались снаряды. С каждой минутой бой на Ваге разгорался все сильнее.

Взволнованный боем, с взвихренными ветром волосами Валерий Сергунько стоял на большом валуне и кричал:

– Вперед, ребята!.. Выходи все! На их плечах пойдем!

Его рота только что отбила неприятеля. Интервенты скатились к реке: кто, побросав оружие, спасался вплавь, кто удирал на лодках.

Воодушевленный удачей, с яростью думая о том, что малейшее промедление может сорвать контратаку, Валерий разослал во все стороны взводных, чтобы они сразу же подняли людей и преследовали врага.

Противник все время держал реку под огнем. Но сейчас обстрел утих. Валерий решил воспользоваться этой паузой. Переправившись на левый берег, он надеялся закрепиться там хотя бы с одним взводом. Дорога была каждая секунда.

Забрав стоявшие в кустах лодки, Валерий погрузил на них два десятка бойцов и отвалил от берега.

Андрей уже не застал Валерия на правом берегу. Он направил свою лошадь к окопам и вдруг увидел, как из лесу показались солдаты противника. Они бежали, рассыпавшись по полю.

– Ребята, смотрите, вас с тыла обходят!
– крикнул Андрей, но бойцы сами заметили это. Началась перестрелка.

Неподалеку от Андрея разорвался снаряд, лошадь подпрыгнула, Андрей упал и потерял сознание.

Очнулся он ночью, на соломе, связанный по рукам и ногам. Неподалеку от него ярко горел большой ацетиленовый фонарь. Чужеземные солдаты в желтых расстегнутых мундирах ели консервы. Тут же стояла кадка с молоком, солдаты черпали его кружкой.

Заметив, что Андрей открыл глаза, высокий мордастый сержант отделился от группы, солдат и подошел к пленному. Ткнув его в бедро тупым носком тяжелого ботинка, он насмешливо сказал:

– Алло, боло?.. Еще дышишь?

Андрей дернулся всем телом, пытаясь вскочить, но ему удалось лишь сесть, и это рассмешило окружавших его солдат.

Он застонал и стиснул зубы.

"Где я?
– с ужасом подумал Андрей.
– На каком берегу? Обошли нас? Разбили? Что будет дальше? Как кончился бой? Что же теперь будет?"

От боли, пронзившей вдруг все тело, у него закружилась голова, он повалился на спину. Мордастый сержант снова ткнул его ботинком в бок:

– Попался, боло...