– Огня не открывать!
– строго прикрикнул на них Павлин.
– Противнику только и надо, чтобы мы без толку обнаружили себя. Не открывать огня без приказания!

В эту минуту возле орудий показался батарейный командир Саклин. Он был весь в глине.

– Засекли!
– крикнул он счастливым голосом.

– Давай огонь! Беглый. И поскорей!
– приказал комбриг.

– Огонь!
– раздалась команда у одного орудия, у второго, у третьего. "Онь-онь", - отвечало эхо. Мелькали вспышки, гремели выстрелы.

Бой завязывался.

– Ну, ладно, мерзавцы, - сказал Павлин и даже тряхнул кулаком в сторону Ваги.
– Вы у нас сегодня получите!

– Я пойду вперед, товарищ командир, к морякам, - сказал Андрей.
– Надо проверить переправу. Есть ли пешки? Как бы течением их не унесло...

Перед орудиями тянулись по берегу окопчики, вырытые сегодня ночью. В них разместились матросы. Они должны были защищать батарею в том случае, если бы противник выбросил десант. От окопов к прибрежному лозняку, шла тропинка, по которой можно было добраться до артиллерийских наблюдателей и до переправы.

– Стой, - беспокойно сказал Павлин.
– Что это? Слышишь?

За Шидровкой по берегу прокатились винтовочные залпы. Затем началась трескотня пулеметов.

– Узнай, что такое, уж не высадился ли противник? Андрей побеждал к Шидровке. У крайней избы, возле штабного пункта, стоял незнакомый ему боец с лошадью.

– Что там такое?
– крикнул Андрей.
– Комбриг спрашивает...

– Атака!
– ответил боец.
– Бандиты высаживаются. Перехватив у него лошадь, Андрей вскочил в седло и

поскакал по деревне.

Увидев фигуры людей, мелькающие на противоположном берегу, Павлин приказал обстрелять их картечью. Противник открыл пулеметный огонь. Новый неприятельский снаряд разорвался в окопах у моряков. Оттуда донеслись крики и стоны раненых. Моряки уже обстреливали вражеский берег из пулеметов.

Павлин отбежал от пушки на самую кромку берега и приложил к глазам бинокль. Ему стали отчетливо видны фигуры перебегавших от дерева к дереву. "Да... Разумеется, десант!" Враги продолжали пулеметный огонь.

На батарее уже появились убитые и раненые. Усатый наводчик лежал, неподалеку от своего орудия и зажимал руками пробитое осколком горло. Он хрипел, кровь текла у него по пальцам. Два бойца подбежали к раненому и, положив его на шинель, быстро пошли в Шидровку, где находился перевязочный пункт. Бойцы приготовились встретить десант. Присутствие командира бригады воодушевляло даже самых робких.

Павлин поставил к орудию второго наводчика - голубоглазого белокурого парня.

– Давай прямо в берег, - приказал он.
– Славно! Молодец!
– крикнул Павлин, когда тот отстрелялся.
– Будто сличало чертей. И лодки разбило...

В ту же минуту он увидел появившийся из устья Ваги белый пассажирский пароход с несколькими тяжелыми орудиями, стоявшими на палубе. Пароход стал стрелять по Шидровке беглым огнем.

– Фугасным!
– скомандовал Павлин. "Да не "Опыт" ли это?
– подумал он. Не о нем ли говорил американец? Наверное, тот самый!"

Пароход с каждым мгновением приближался к Шидровке.

Снаряды его ложились теперь на батарею. Один из них разорвался шагах в двадцати от Павлина.

С батареи опять понесли раненых.

Был ранен и белокурый, голубоглазый боец, которого Павлин только что похвалил за меткую стрельбу.

Орудие осталось без прислуги, искать нового наводчика было некогда, и Павлин сам заменил раненого.

Броневой щит орудия несколько закрывал Павлина. Стоя возле прицела и продолговатого прицельного отверстия, Павлин вдруг почувствовал за своей спиной человека. Он оглянулся. Это был Соколов.

– Товарищ комбриг, вас на штабной пункт зовут, - сказал вестовой.

– Не мешай!
– Крикнув это, Павлин выстрелил. Первый снаряд врезался в среднюю часть парохода, возле колеса, почти у самой ватерлинии. Снарядом разбило палубу. "Отлично!" - сказал себе Павлин и, не меняя прицела, выстрелил еще раз. Второй снаряд ударил в корму. Раздался новый оглушительный взрыв. Фонтаны воды, пара и дыма взметнулись над рекой.

– Тонет!
– восторженно закричал кто-то.
– Ей-богу, тонет!..

Снизу, с береговой тропки, прибежал запыхавшийся и красный от напряжения моряк.