Удача в Форте часто улыбается, но лишь кровавой раной от уха до уха. Никогда нельзя привыкать к редким светлым полосам, стоит всегда искать подвох, внимательно следить за собой и остальными.

Ты считаешь дни до новой волны, считаешь товарищей, считаешь тех, кто прикроет спину. Тех, кто толкнет в нее или плюнет. Провожаешь взглядом останки тех, на кого обратил слишком мало внимания или, наоборот, смотрел слишком пристально. И все равно пропускаешь удар.

Ошибка новичков — смотреть только вперед. Ошибки ветеранов проще — неправильная пропорция между трусостью и бравадой, хватит и одной-единственной небрежности, ошибочной рецептуры без тщательной проверки, чтобы алхимия жизни выкипела из треножника.

Каждый боится дураков, трясется над чужими ошибками, хотя самые опасные — умники. Они не будут открыто бить тебя между лопаток. Просто на пару ударов сердца отойдут в сторону.

Таких тоже нужно считать. А ещё — видеть незримое. Знаки нового оскала судьбы. Наледь у башенных ступеней, повышенная сложность волны. Дрожащий голос сломленного собрата по паршивой смерти.

Старый начертатель самоуверенно проигнорировал явную подставу, представил мутный бой с противником непредсказуемого уровня поводом окончательно решить вопрос со свадьбой. Понадеялся на связи, на личную неприкосновенность, на страх перед целым кланом за его спиной.

Он забыл, что дракон и тигр как ветер и облака. Вот только если Ксин — дракон, то тигр при нем это его дядя или заместитель Фенг, а сам Шуншу — не более чем жирный фазан на ветке.

В итоге, Чжэнь-сянь шен раздавил гордость кланового начертателя еще раньше тела, спровоцировал бой без шансов на отступление и осторожность заранее составленной фразой из уст своей девочки для битья.

Недаром шел слух, что этот поклонник изящной словесности пишет стихи. Уж выдумать предельно оскорбительную фразу с формой цитаты, претензией на литературность и десятком очевидных намеков даже для средненького поэта не составляет труда.

Впрочем, Сяхоу нисколько не сомневался, что тонкую часть плана продумывал И Шенг. Дядя гвардейца тот еще любитель интриг, о котором все почему-то забывают. Он же, скорее всего, подобрал племяннику нужного исполнителя…

Или нечто большее, вплоть до ученицы или наложницы, учитывая уровень культивации мо шен рен. Ничего сложного для врача с легальным доступом к любому человеку в Форте, включая женскую часть Лагеря Новобранцев.

Наверняка, главный врач Форта еще и радостно предвкушал унижение Шуншу, а предстоящая очистительная битва с демонопоклонниками, она же грязная бойня посреди невиновных, не понимающих ничего отрядных бойцов, лишь добавит приятной горчинки внезапному фестивалю.

Что может быть лучше лично срежиссированной тобой пьесы? Цзе общался с дядей их аватара Янь-вана достаточно, чтобы убедиться в его полнейшем равнодушии к человеку как ценности, даже если человек — прекрасный боец или культиватор высокой ступени.

И Шенга не волновали такие мелочи. Он стремился проживать свою жизнь в центре интересной пьесы, где вся сцена выстроена вокруг него одного, а актеры отпускают написанные или срежиссированные им реплики.

Впрочем, вольная трактовка вполне допускалась, декорации с второстепенными персонажами могли двигаться произвольно, пока это не мешает главной линии постановки. В конце-концов, немного свободы и самостоятельности только пойдут на пользу прописанному сценарию.

Разумеется, самая интересная работа обязательно должна содержать в себе драму, а необходимый накал достигался угрозой смерти главных персонажей. Потому что в аду никакая жизнь не имеет значения, даже скрытого владыки.

В этой растоптанной Богами пустоши, среди сухости преисподней и холодного пренебрежения Свыше, они все — лишь грешники без права на раскаяние и осознание. Принцип мировой справедливости неумолим: каждый из попавших в Форт заслуживает наказание сполна.

Поэтому здесь нет людей. Повсюду куклы с фарфоровыми лицами. Роспись дешевой тушью по безликой основе прошлой жизни, приклеенные абы как нити управления: простой расходник, второстепенный реквизит для постановки. Смердам проще — плохие краски быстро смываются, обнажают суть. Как чужую, так и собственную.

Вопрос удачи.

Куклы из внутренней части — элита. Голова на шарнирах, куча масок для смены образа, бережное обращение. Они не ломаются так просто, их трещины лакируют, нити обновляют вовремя. Однако, рано или поздно, каждый приходит в негодность.

Любое неосторожное слово, жест, промедление или, наоборот, спешка заставляет течь собственные черты, показывает уязвимость. По больному месту ударят, ведь это суть поставленной в Форте бесконечной драмы. Офицеры и десятники, как любитель драконов Е Гун, могут дорожить подчиненными только напоказ. И также побегут от ставшего драконом подчиненного, как Е Гун от предмета своей страсти.

Впрочем, иногда для оживления наскучившей пьесы в сюжет вводят глобальные события.

Поэтому, когда демоны полезли из-под арены, Сяхоу совершенно не удивился. Это ведь преисподняя, а нарушение правил последние полгода шло по нарастающей. Почему бы и не появиться внеочередной волне? Причем изнутри нерушимых прежде стен.

Он так и не понял, что именно произошло на арене. Брошенная в предателя гадость совместилась с его атакой и окончательно утратила чей-либо контроль? Совпадение? Или тварей привлекли темные эманации от техники демонопоклонника?