Мустафа смотрел исподлобья, и в его глазах бушевал настоящий пожар. Я видел, как побелели костяшки пальцев, как он до скрипа сжал зубы. По лицу мужика пробежала судорога от еле сдерживаемого гнева.

Он прекрасно понимает, что произошло, но доказать ничего не может. А в моём тоне нет ни капли вины или страха. Это злило его ещё больше. Сам виноват, не нужно было отдавать тупой приказ своим людям.

— Я верну тебе, — фыркнул бей, и в его голосе прозвучала плохо скрываемая угроза, — всё! За то, что помог и потратил.

— Твои деньги меня не интересуют, — поднялся с колен, отряхивая пыль с брюк.

— Я Мустафа Рахми-бей ибн Сулейман, по воле Высокой Порты Каим-Макам Эвлии южной хранитель покоя в землях очаковских и едисанских, блюститель закона шариата и меча падишаха, — выпалил он на одном дыхании, выпячивая грудь. — Обращайся ко мне на «вы»!

Его лицо приобрело насыщенный красный оттенок. Конечно, никто не любит, когда не уважают титулы и звания. Я же предпочёл заранее расставить точки над «и» в нашем общении.

— Ты, может, и заслужил уважение среди своих, но не моё, — посмотрел на него холодными глазами, чуть склонив голову набок. — Для меня ты турок, как я для тебя — русский. Сам ведь не обращаешься ко мне по имени-отчеству или титулу? С чего тогда я должен?

— Ты дипломат! Или не знаешь, как себя вести? — огрызнулся бей, и его рука непроизвольно дёрнулась к поясу, где висел изогнутый меч в богато украшенных ножнах.

— Поверь мне, в курсе, — спокойно ответил я. — Но также знаю, как ты должен себя вести. И если вдруг решил мне свой характер показать… То я не твоя женщина, чтобы его терпеть. Хотя чего ожидать от вашего народа, — хмыкнул, приподняв бровь. — Эти, — кивнул на отравленных людей, — словно звери, гавкают и плюются. Даже монстры на моих землях более воспитанные.

Намёк был более чем прозрачен. Бей побелел от ярости, и его рука в мгновение ока выхватила меч. Лезвие оказалось у моего горла, слегка касаясь кожи. Я даже не шелохнулся. Стоял смирно и спокойно смотрел ему в глаза.

— Ну давай! — кивнул, отчего лезвие слегка поцарапало шею. — Как только новость о том, что я мёртв, придёт в мою страну — а это будет очень быстро — тут камня на камне не останется. Ваших мужчин убьют, земли захватят. И виноват будешь в этом только ты, Мустафа! Потому что не умеешь держать себя в руках, потому что глуп.

Охранники бея замерли в шоке, не решаясь вмешаться. Солнце уже почти скрылось за горизонтом. А ветер, поднявшийся с заходом, трепал полы одежды турка.

Честно говоря, я не хотел, чтобы всё пошло так резко, но в этом мире, кажется, каждый хочет проверить меня на прочность. Когда ты на переговорах представляешь целую страну, нужно уметь отстаивать свою позицию.

Секунды растянулись в вечность. Все ждали, чем закончится противостояние. Наконец, турок убрал оружие, вложив его в ножны с такой силой, что послышался характерный щелчок.

— Бахчисарай, — произнёс я, словно ничего не произошло. — Хочу там денёк погулять. Такова будет твоя плата.

Затем снял пиджак, испачканный плевком одного из его людей, и бросил бею:

— И… новый купишь, в точности такой же. Та же шерсть и покрой.

Одежда осталась лежать на земле. Турок криво улыбнулся и кивнул, явно с трудом сдерживая гнев. Его охранники подняли моих попутчиков, которые уже начали приходить в себя, и отвели их к другой машине. Пиджак подобрал один из турок, оценивающе рассматривая ткань и покрой.

Всё это время я стоял спокойно, будто происходящее — обычный распорядок дня. Это был важный момент. Если бы уступил сейчас, вся поездка превратилась бы в сплошное унижение. Похоже, они ещё сильнее наших недооценивают меня и мой возраст.

Турки заменили сопровождающих на новых — более молчаливых и хмурых. Мы снова расселись по машинам и продолжили путь. Мог бы, конечно, достать запасной пиджак из пространственного кольца, но… пусть бей потратится.

Мои новые сопровождающие — два крепких мужика с одинаково суровыми лицами и маленькими острыми глазками — молча уселись напротив. Один постарше, с проседью в бороде, другой молодой, но с глубоким шрамом на щеке.

— Ну, господа, — кивнул я, — желание пообщаться есть?

В ответ — молчание и каменные лица. Отлично! Так даже лучше, можно будет спокойно подумать, без их бестолковых попыток задеть моё достоинство.

Наша вынужденная остановка преследовала ещё одну цель. Пока я находился на улице, успел незаметно вытащить паучка и разместить его на крыше машины. Запасной вариант на крайний случай. Если что, он станет моими дополнительными глазами.

Сам закрыл свои и слегка расслабился. Жарко, да ещё и машину мягко покачивает на неровной дороге — идеальные условия для короткого сна. Но сначала надо проверить, как там мои змейки.