Заглянул в пространственное кольцо. Клубок песчаных тварей почти сам развязался, как я и предполагал. Эти существа и степные ползуны образуют своеобразную экосистему. Для пробы подсадил к первому загону один экземпляр ползуна. Результат не заставил себя ждать: монстр успел убить одну змею, а потом погиб сам. Природный баланс в действии.

Пересчитал оставшихся особей. Вроде их будет достаточно, когда клубок полностью распутается, чтобы объединить загоны. Змеи сами регулируют численность друг друга.

«Забавно, — подумал я. — Рассуждаю, как какой-нибудь огородник или заводчик экзотических животных».

Внутренне улыбнулся собственным мыслям, но тут внезапно что-то привлекло моё внимание. Что-то было не так…

«Какого хрена? — голос пронёсся по пространству кольца. — Вы что, суки мелкие, наделали?»

Па… Большого паука больше нет. Маленькие твари, которых я считал помощниками, сожрали все кристаллы на его спине, а потом и его самого. Чёрт! Я же выдал ему последние полкилограмма манапыли для восстановления.

Мелкие паучки жались в углу своего загона, а Ма встала перед ними, словно защищая. Удивительная солидарность для монстров, хотя… Кто знает, что у них там за иерархия и отношения.

Волна разочарования накатила, заставив сжать кулаки. Я успел привыкнуть к своим многоглазым помощникам, и вот теперь их становится всё меньше.

«Слабый. Смерть. Здоровый. Жизнь. Рост», — передала Ма на своём примитивном языке образов.

«Понял я!» — даже мысленно мой голос звучал раздражённо.

Законы выживания неизменны в любом мире: слабые умирают, сильные процветают. Па слишком пострадал в битве с турками, и даже манапыль не смогла восстановить его полностью. Мелкие просто сделали то, что делают все монстры, — устранили слабое звено и забрали его силу.

Машина тем временем начала сбавлять ход. Я глянул в окно и увидел, что мы въезжаем в Бахчисарай.

Белые дома с плоскими крышами теснились на склонах холмов, поднимаясь террасами. Между ними извивались узкие мощёные улочки, по которым сновали люди в ярких одеждах. Какие-то особенные здания возвышались над городом, словно каменные стражи. Их верхушки ещё ловили последние лучи заката и сияли золотом.

Воздух здесь был совсем другим — насыщенным ароматами восточных пряностей, жареного мяса и густых благовоний. До моего слуха доносились звуки незнакомой музыки, крики торговцев и топот копыт по брусчатке.

Впереди показался величественный дворцовый комплекс с высокими стенами и ажурными башенками. Насколько я понял, это Ханский дворец. Некое сердце города, окружённое садами, где фонтаны и ручьи создают оазис прохлады.

Мы проехали дальше и остановились у большого двухэтажного здания из белого камня, с изящными арками и деревянными балконами, украшенными искусной резьбой. Мои сопровождающие вышли и оставили дверь открытой — явно приглашали следовать за ними.

Я выбрался из машины, с наслаждением потягиваясь после долгой поездки. Вокруг суетились носильщики, забирая багаж из автомобилей, слуги кланялись бею, а местные с любопытством поглядывали на нашу процессию.

Глаза пробежались по вывескам, но вместо привычных букв — какие-то замысловатые каракули. Как ни пытался, ничего не мог разобрать, совершенно другая письменность. Небольшая проблема для дипломата, но некритичная.

— Остановимся тут, — бросил один из моих новых охранников, указывая на здание.

Бей тоже выбрался из своей машины и направился внутрь. Его походка была величественной, спина — прямой, а взгляд — презрительным. Вся свита следовала за ним. Я тоже пошёл, держась позади турецкой делегации.

Внутри оказалось просторное помещение с высоким потолком и мраморным полом. Похоже на гостиницу, хотя и значительно отличающуюся от тех, что я видел в России. В центре находился фонтан, вокруг которого были расставлены низкие столики и подушки вместо стульев. Стены украшены коврами с геометрическими узорами и каллиграфическими надписями.

За стойкой регистрации стоял мужчина, судя по всему, в традиционной одежде. На нём были длинный шёлковый халат с вышивкой и маленькая шапочка, покрывающая макушку. Он низко поклонился бею, приложив руку к сердцу.

Все взгляды в холле устремились на меня — единственного иностранца в этом месте. Особенно любопытные взоры исходили от женщин, хотя они быстро отводили глаза, стоило мне посмотреть в их сторону.

Местные дамы выглядели совсем иначе, чем женщины в моей стране. Их лица были частично закрыты лёгкими вуалями, оставляющими открытыми только глаза — тёмные, миндалевидные, подведённые чем-то чёрным. Длинные одежды скрывали фигуру, но изящные движения и горделивая осанка выдавали грацию, которую не спрятать никакими нарядами.