— Ой, этого барахла много на планетах с развитыми разумными. Многие расы используют их как охранные одноразовые обереги. Но заряжать их заколебешься. Слышал, правда, что апофисциане разработали ритуал легкой подзарядки. Так с этими змеями подколодными никто дел иметь не хочет. Короче, ерунда это. Лучше скажи, когда на кудесников охотиться пойдешь, — изрек дракон.

Меня тоже волновал вопрос, где разжиться энергией. Только без охоты за разумными. Обратился к «Распараллеливанию сознания» и получил ответ: «Артефакты».

— Дракоша, а взять энергию из артефактов ты можешь?

— Смотря какой артефакт. Но в любом случае проводником энергии будешь ты!

— Помнишь артефакт из костей суккуба? Он совсем недавно один раз сработал, поэтому сколько там энергии не знаю.

— Можно попробовать. Тем более что при срабатывании он энергию набирает. Думаю, для тебя не станет новостью, что этот процесс болезненный. На пятерочку по десятибалльной шкале, — захихикала эта рептилия.

— Что значит твоя пятерочка? — подозрительно спросил я.

— Ну, десяточка — это когда ты сходишь с ума, а потом сердечко бах, и ядро твоей души летит на перерождение, — объяснил дракон весело.

— Лучше бы я об этом спросил попозже, — буркнул я. — Страдать с утра, когда кругом много народу, мне не с руки. Подождем вечера.

Ожидание само по себе неприятно. А ожидание боли — сплошной ужас. Две напасти, уныние и депресняк, насели на меня и устроили настоящую пытку. Только появление Жозефа напугало их, и они спрятались в темных углах моего подсознания.

— Как я рад тебя видеть! У меня большая просьба, нужно отвезти Андреа Луккези вот эти артефакты. Лучше прямо сегодня, — указав на кучу медальонов и кость, обратился я к нему.

— Я могу отправиться хоть сейчас! Только вот какое дело... Там Луи нашел три твоих книги с жуткими картинками на незнакомом языке. Подойти и спросить про них он стесняется. Узнай, говорит, когда ты сможешь уделить ему время? — смущенно попросил Жозеф.

Похоже, в нашей семье решили, что я жуткий трудоголик, которого нельзя отвлекать от решения мировой важности вопросов. Господи, как он вовремя!

— Ты знаешь, брат, артефакты подождут до завтра. Зови сюда Луи. Это очень интересные книги про аномалии и обитающих там чудовищ. Они написаны на русском языке, энциклопедии из их Академии, — я поспешно собрал в кошель медальоны и кусок лобовой кости лича, сунул это все в руки брату.

Он подвесил кошель на пояс и пошел за Луи. Так что до обеда и после него мы втроем с увлечением изучали научную литературу, успешно отбиваясь от унылого ожидания. А вечером я отправился к себе в спальню на магическую экзекуцию.

Все-таки хорошо, что хватательный рефлекс не позволил мне оставить лут в поместье купца! Я достал два кошеля и высыпал содержимое на крышку стола. Кроме костяного браслета и кольца, в нем были два деревянных цилиндра оранжевого цвета, снятые с шей убитых змеелюдов.

— Ну, обжора, говори, что делать, — обратился я к дракоше. — Но сперва расскажи об этих цилиндриках.

— Хорошая работа. Эти цилиндры позволяют менять внешность по заданным параметрам, вплоть до одежды. Причем для окружающих изменения на всех уровнях ощущений будут реальны. Теперь про энергию. Зажимаешь артефакты в кулаках, держишь и ни в коем случае не отпускаешь и не теряешь сознания. Никаких убеганий в астрал, — проинструктировал меня мой динозаврик.

Я мрачно уселся в кресло, сжав артефакты, прикрыл глаза и сам себя начал убеждать, что это как прием у стоматолога. Только нет анастезии в клинике! Будем удалять нерв наживую, словно в детстве. Зато потом боль уйдет, и стану опять пить горячий чай и жрать шоколад…

Боль! Нет, не так. Жуткая боль заполнила каждую клеточку моего организма. Открыв глаза, сразу вспомнил, где я нахожусь. Хоспис. Здесь, в печальном приюте, я пытаюсь сдохнуть от последней стадии рака, поразившего мой позвоночник. Эти умники врачи называют его как-то по-научному. Как будто мне важно знать, как правильно называть костлявую, пришедшую по мою душу! Казалось, я лежу в кипящей воде. Хотелось орать, но горло, сорванное в предыдущем приступе, издавало только легкий хрип. Двигаться я не мог, кричать тоже. Слезы выплакал уже давно. Сволочной мир, почему я не теряю сознание от боли… Когда же, наконец, придет медсестра, сделает этот гребаный укол, и я отправлюсь чуток отдохнуть в фэнтезийный мир? Врут писаки, что, уходя за кромку, ты вспоминаешь прошлую жизнь, родных, любимых. Просто они сами ни разу не подыхали от боли. В голове крутилась только одна мысль — «Боже, забери меня быстрей».

Но вдруг тело стало воздушным, исчезла боль. Я сидел в спальне, обставленной в стиле Людовика третьего. Пот струился по лицу, сил пошевелиться не было, лишь издалека или как сквозь вату доносился смутно знакомый голос.

— Ты чего замер? Эй, ты живой? Да твою дракона маму, ну, вякни что-нибудь! Ведь откат от разрушенного артефакта мизерный. Чего твой мозг такую ментальную стену громоздит? Ау, эгегей, угуууу?! Ты там, в крепости, меня слышишь?

— Молчи, глюк, — приказал я.

— Это с какой радости обзываешься? Обижусь и уйду. Неблагодарный ты человек! Я стараюсь ему помочь, переживаю, а он в благодарность меня глюком обзывает, — ворчал голос.