– А если ты надеешься на помощь своего любовничка, то ему вряд ли удастся потягаться со мной, когда расписки на шахты окажутся в суде! Останется без штанов на своей разорённой земле!

Какие расписки?! Я ведь точно помню: в сейфе Ойгена больше не было никаких расписок от Эгона Вангера, а Вильгельм однозначно никогда бы не уселся за один игральный стол с моим бывшем мужем хотя бы по той причине, что терпеть не мог азартные игры, не говоря уже о том, как к нему относится после всех его выходок.

Ойген тем временем не унимался: – Если поедешь со мной добровольно, я отдам их тебе.

В такое великодушие бывшего мужа я не верила. Чтобы Ойген да лишил себя возможности урвать кусок пожирнее? В жизни такого не случится. Однажды я уже смогла вскрыть его сейф, стоит попытать счастья снова. Если Вильгельм лишится шахт, то им с Эль придётся туго, да и остальным жителям его земель – тоже. Одной лесопилкой сыт не будешь. Не успела я даже окончательно смириться тем, что открыть Ойгену всё-таки придётся, как на кухне слетела с петель дверь. Метнувшись к лестнице, опоздала лишь немного: незнакомый мужчина опередил меня, стремительно вбежавший в дом.

– Кристин, открывай, иначе эту дверь тоже вынесем. Не глупи, и тогда твоя дочь не пострадает.

Вот же сволочь! Подстраховался, взяв с собой подручных для грязной работы. С одним Ойгеном я бы ещё как-нибудь справилась, но с двумя мужчинами, а то и тремя – не знаю, скольких привёл бывший муж, уже нет. Наверху истошно закричала Софи, поэтому я быстро отодвинула засов, а потом побежала на второй этаж.

– Вот видишь, какая ты глупая, Кристин. Открыла бы сразу, и никто не пострадал, – глумливо произнёс Ойген за моей спиной. На верхней площадке появился тот самый незнакомец, неся подмышкой визжащую и брыкающуюся Софи.

– Надо же... Жив ещё этот крысёныш по недоразумению родившийся девкой...

Слова Ойгена больно резанули меня по сердцу. Как так можно о ребёнке?! Ещё и о своей родной дочери?!

– Отпустите!

– Э-нет, Кристин. Она побудет с Йенсом, чтобы ты не наделала глупостей.

Сжав кулаки от бессилия, я повернулась к бывшему мужу: – Хочу видеть королевский указ.

Ойген надменно ухмыльнулся и демонстративно медленно развернул бумагу, после чего на вытянутых руках предъявил мне. Увы, никакой ошибки не было: король действительно отменил наш развод, указав в качестве причины отсутствие Его согласия, как старшего свидетеля и инициатора церемонии. Даже если бумаг, подтверждающих этот факт, нет, то ничего не мешало составить задним числом – на всё воля Его Величества.

– Но как же твой брак с Линдой? Двоежёнство в Бронхедже запрещено.

Ох, как после моих речей перекосило Ойгена! – Его тоже аннулировали и заставили меня не только вернуть приданое, но и выплатить баснословную сумму не только Линде, но и её семье в качестве компенсации! Это всё из-за тебя, Кристин! Лучше бы ты сдохла тогда, при падении с лестницы!

Как же ты близок к истине, «милый», даже не представляешь насколько. Вот только правды ты никогда не узнаешь.

– Если моё общество настолько тебе омерзительно, может, оставим как есть? Ты уедешь в поместье Майеров, а мы с дочерью останемся здесь. Никто никому не станет мозолить глаза и раздражать. Если потребуется где-нибудь появиться вместе, то приеду.

– Да как ты не понимаешь?! Мне нужен наследник! – рявкнул этот негодяй, да так, что глаза кровью налились.

– И ты так уверен, что я смогу его тебе родить? Сам ведь знаешь, что говорили лекари все эти годы после того, как родилась Софи!

Ойген резко схватил меня за руку и притянул к себе: – Не сумеешь ты, всегда найдётся другая, более здоровая и плодовитая! Причём быстрее, чем ты думаешь!

От шипения бывшего мужа и плача Софи мне окончательно поплохело. Эта одержимость наследником окончательно сделала из Ойгена натурального психа. А нехорошие предчувствия, что как только он заполучит желаемое, то от меня наверняка избавятся, добили.

– Хочешь выдать своего ублюдка за нашего совместного? Ты это задумал?

– Надо же... А ты не такая идиотка, какой казалась. Так что не глупи: глядишь, проживёшь подольше! А теперь собирайся и без глупостей! Через час-два уже приедет карета. И помни: один неверный шаг, и девчонке придётся туго!

– Дайте хоть одеть ребёнка или собираетесь везти прямо в одной ночной сорочке?

– Йенс, Олаф, глаз с неё не спускать до тех пор, пока я не вернусь! – Ойген грубо оттолкнул меня, а затем сунул королевский указ за пазуху и направился к выходу из охотничьего домика. – Впрочем... Олаф, налови-ка побольше рыбы из этого чудесного озера: деньги лишними не будут, да и моей семье она на пользу пойдёт.

Мразь, просто мразь! Йенс так и не отдал мне Софи, протопав вместе с ней до спальни. Мне едва удалось его убедить в том, что мытьё и переодевание маленькой девочки – это не то зрелище, которое стоит видеть взрослому мужчине. Скрипя зубами, этот здоровяк всё-таки согласился, а я быстро закрыла за ним дверь и обняла Софи.

– Не бойся, солнышко, мама рядом. Я не позволю, чтобы с тобой сделали что-нибудь плохое.

Мне потребовалось немало времени, чтобы успокоить испуганную дочь. Зато, пользуясь возможностью, успела одной рукой быстро набросать письмо для Вильгельма, в которой вкратце объяснила причину своего отъезда, а также упомянула про расписки, которыми может шантажировать его Ойген. Пока чернила сохли, положила бумагу на шкаф, а сама вышла из комнаты.