Я посмотрел на Марину, которая прекрасно знает, что через несколько лет, когда она освоит межмировой портал, я хочу вместе с ней вернуться в мой мир. И девушка опустила глаза, что мне о многом сказало.

— Хочешь стать царицей? — мягко спросил я.

— Нет. Но я хочу, чтобы ты стал царём. Хотя решать тебе, конечно.

— Ну, подруга, — проворчала Ленка. — Учила тебя, учила, как надо с мужчинами. А ты… как старорежимная барышня… Эх!

— Ну мозги-то включите! — уже забеспокоился я. — Вам же сказали — на трон разыскивается дурак! Неужели вы так плохо обо мне думаете?

Наступившую минуту тишины прервала пулемётчица, проворчав:

— Ну ладно! Ладно! Не буду спорить, что ты умный. Я это ещё давно заметила. Нет, когда ты придурком-траппером прикидывался, поверила, а потом ты меня уже очаровал, и мозги отключились. Ну нравятся мне умные мужчины.

Марина кинула на рыжуху возмущённый взгляд, но та его проигнорировала и продолжила:

— Но дай нам шанс! Предлагаю честное соперничество! Ты будь самим собой, умным парнем, который выборщикам Земского собора не понравится. А мы с Мариной будем выставлять тебя дураком. И без обид. Просто спор. Марина, ты как, согласна против мужа играть?

— Если Игорь разрешит, — пискнула жена.

— Разрешаю, — хмыкнул я. — Что я, тиран какой-то что ли. Соревнование есть соревнование. Тем более, девочки, у вас не единого шанса. Уж прожжёные политики из владетельных родов сразу раскусят попытку выставить меня тупее, чем есть.

Следующий день начался хорошо и расслабленно. Я внимательно изучал купленные вчера газеты, пытаясь среди куч словесного навоза выискать жемчужные зёрна информации, Марина пыталась починить подстреленный вчера вездеход. Ленка и Михаил ей помогали, а Нагибамир и Настя шуршали по хозяйству. Идиллия!

Закончилась идиллия после полудня, когда с улицы донеслись панические вопли. Я стремглав выскочил из охотничьего домика и увидел, что рыжуха стоит со вскинутым пулемётом, на одной её руке висит Марина, а на другой Михаил. Ну куда там! Воительница была сильнее их вместе взятых раза так в три. И дело начинало пахнуть очередными неприятностями, потому что к нам приближался ещё один вездеход. Как положено, с башней на крыше, из которой торчит ствол пулемёта, но пока миролюбиво направленный вверх.

— Это хозяин домика! — завопила мне Марина. — Смотри на герб! И помоги мне эту дуру утихомирить!

Я с разбегу отвесил амазонке молодецкого леща, затем выхватил у неё уже снятый с предохранителя пулемёт, и девица тут же пришла в себя. Проворчала что-то нелицеприятное и встала у меня за спиной.

Через минуту из подъехавшего гусеничного броневика вышел немолодой мужчина, удивлённо посмотрел на многократно простреленный вездеход вчерашних гостей и представился:

— Пётр Семёнович Рыков, — замешкался на секунду, и добавил. — Боярин, простите.

— Игорь Николаевич Незваный. Князь. И можно просто Игорь, — представился и я.

Вылезавший следом седой грузный человек в генеральском мундире аж замер, услышав моё приветствие. Я заметил как довольно сверкнули глаза Марины, вспомнил вчерашний спор и чертыхнулся про себя. Один-ноль, и не в мою пользу. Я повёл себя как дурак, сходу предложив называть себя просто по имени. А ведь в гости приехали совсем не студенты.

Третьей из машины выскочила Ольга, дочка боярина и подруга Марины. Девушка была наряжена как и в прошлый раз, когда я ей видел, в комбинезон пилота, который невероятно ей шёл. Подбежала, повисла на шее моей жены, затем кинула взгляд на отца, так что со мной поздоровалась с расстояния метра.

И тут же затараторила:

— Мы же к вам с отличной новостью! Вчера биплан, который ты, Марина, разрабатывала, совершил первый полёт! И удачный! Да удачный! С первой попытки! И управляла им я! Нет, я не дура, у меня был левитирующий артефакт, чтобы, если что, выпрыгнуть, но тот не пригодился. Полёт — просто чудо! И не на левитации, а только на моторе! Такого в мире ещё не было! И всё прошло удачно от взлёта до посадки!

Я с подозрением посмотрел на пластырь на лбу девчонки, но та только отмахнулась:

— Ерунда. При посадке по собственной глупости шасси сломала.

— Надо было пристёгиваться, — не удержался я.

— Нельзя! Мне папа запретил, — потрясла головой летунья. — Если случится авария в воздухе, можно не успеть отстегнуться, чтобы выпрыгнуть. Там же скорость, ух! Почти сто километров в час!

— Надо делать такую застёжку, чтобы одним сильным ударом ладони расстёгивалась, — поднял палец к небу я. — Могу нарисовать схему.

Посмотрел на восхищённо внимающего мне папашу девчонки, на замершего у вездехода генерала, вокруг которого суетился адъютант, разглаживая незаметные складки, образовавшиеся на пафосном мундире за время поездки, и внутренне улыбнулся. Один-один в споре с девушками. Я показал себя тем ещё умником!