Что отличает Гремучку от сородичей — так это незаурядный талант. Обычно представители его расы туповаты и годятся в основном для работы в шахтах — низкорослые, с покрытыми шерстью длинными ушами, со свисающими почти до земли лапищами. Ещё и в темноте ориентируются не хуже склирров. Но Джигги, помимо прочего, умеет чинить любую технику. А то и придумывать на ходу всякие хитроумные штуковины и собирать их из подручных материалов. За это Калаан готов ему и жалованье выплачивать за троих.

Ему бы в механарии к алантам податься — наверняка смог бы сделать карьеру у высоколобых. Особенно если бы присягнул Конкордии Зул-Марин. Зул-маринцам плевать, какой ты крови — они смотрят, что ты умеешь делать. И способен ли вкалывать без продыху.

Но вряд ли даже они закрыли бы глаза на добрый десяток наград, назначенных за голову этого коротышки. Убийца, пират, грабитель, контрабандист, похититель людей… Перечислять все его похождения — полдня не хватит.

Впрочем, такому, как он, на «Волчьей звезде» самое место. Остальные тут ничуть не лучше…

Калаан опустил потрёпанную подзорную трубу, в которую разглядывал приближающийся берег, и крикнул в раструб, ведущий в машинное отделение:

— Самый малый!

Крутанул штурвал влево, чутко следя как неповоротливая посудина медленно разворачивается правым бортом к пирсу, выступающему на добрую сотню шагов в море. Ну хоть пирс в этой дыре приличный. Явно аланты выстроили. Вон, и вымпелы их колышутся на столбах. Выцвели уже давно на солнце, но всё ещё можно разглядеть герб с характерными ореолом, похожим на пламя.

Конкордия Манахар. С ними шутки плохи. С другой стороны, не похоже, чтобы тут стоял даже минимальный гарнизон…

— Джигги! — окликнул он всё-таки механика. — Проверь, что там с пробоиной.

— Да залатал я её, не должно сочиться…

— Проверь, я сказал!

— Ладно, ладно…

Коротышка поморщился так, что его и без того-то уродливая носатая морда съежилась, как засохший на солнце фрукт. Но перечить капитану — себе дороже. Гремя на всю палубу своими дурацкими цепями, благодаря которым и получил прозвище, харкин потопал помогать матросам.

Чуть помедлив, будто прикидывая, стоит ли связываться, Калаан окликнул боцмана, который сидел неподалеку, прямо на ступенях, ведущих с мостика, и методично точил один из своих жутких тесаков.

— Крогар! Пройдись по трюму, проверь, всё ли в порядке с грузом. И тоже поторопи матросню! Что-то и правда еле шевелятся…

Огромная горбатая спина Крогара продолжала размеренно покачиваться в такт движениям точильного бруска, будто он и не слышал обращения. Но повторять капитан не стал.

Спустя некоторое время, опробовав остроту клинка пальцем, Крогар молча убрал тесак и с коротким не то рыком, не то хрипом поднялся с места. Заковылял, как обычно, сильно припадая на одну сторону — правая его половина гораздо массивнее левой, да и вообще всё тело скрючено так, будто его пытался вылепить какой-то великан, но потом разозлился и смял в кулаке.

Вообще, формально говоря, Крогар — алант. Только вот ему не повезло — ещё в утробе матери он подвергся такому воздействию эфира, что родился полным уродом. Таких, как он, другие аланты называют троглами, и за равных себе, конечно, не считают. На родине в Ксадалии он, как представитель низшей касты, мог бы рассчитывать разве что на работу где-нибудь в шахтах или канализационных коллекторах — подальше от глаз. Но куда вероятнее — на участь попрошайки или мелкого воришки.

Однако у природы порой есть чувство иронии. В добавок к чудовищному виду она наделила Крогара не менее чудовищной силой и — что неожиданно — хитростью и холодным расчётом. Даже сам Калаан не брезгует обращаться к нему за советом, тем более что Крогар единственный из всей команды, кроме него и Рейкара, кто умеет читать и писать.

При этом большинство членов команды думают, что этот громила даже разговаривать толком не умеет. И слушается каким-то чудом только капитана. Он для них — всего лишь страшное ручное чудовище Калаана, что-то вроде цепного пса.

Что ж, пусть так думают. Сам капитан не спешил развеивать подобные слухи — они ему только на руку…

— Рейкар! — выкрикнул он, не отпуская штурвала. — Двух человек на сходни! А сам — ко мне!

До пирса было уже рукой подать. Нахлобучив плотнее свою огромную, немного нелепую шляпу с пером, чтобы не сдуло порывом ветра, Калаан всматривался в небольшую группку местных, толпящуюся на пирсе. Задумчиво поскреб ярко-рыжую многодневную щетину на щеке.

— Ксилаи… — проворчал подоспевший Рейкар и брезгливо скривился, наморщив свой узкий, как обух ножа, горбатый нос. — Терпеть не могу этих прохвостов блохастых.

— Может, там ещё кто на берегу найдётся?

— Не-а, — покачал головой штурман. — Я бывал на этом островке. Это Зелёная скала. Тут крохотная колония. Вроде под Манахаром. Но тут ни хрена нет, кроме этого долбаного маяка. Да и посёлок-то только ради маяка и построен — местные должны следить, чтобы он работал исправно.

— Но, как видишь, не уследили, — мрачно проворчал Калаан.

Налетевший вчера шторм спутал все планы. Он был не очень-то и сильным, однако застал «Волчью звезду» в опасной близости к рифам. Ветер сносил корабль всё дальше на юг и, как назло, алантский маяк на Зелёной скале этим вечером почему-то не работал.