Темнокожая лаари равнодушно отвернулась и снова занялась раненым.

Калаан даже сам себе не мог толком объяснить, почему он испытывает к ней такую ненависть. Дело не в том, что она дикарка — за годы странствий он видел множество племён, но ко всем относился одинаково. И не в том, что она уже трижды за короткое время пыталась бежать, а во время одной из попыток убила двоих матросов. Это тоже неизбежные издержки его нелёгкого ремесла.

Пожалуй, дело именно в её способностях. Перед ними он с детства испытывал животный ужас, с возрастом перешедший в ненависть.

Такие, как она, встречаются среди представителей любых рас, населяющих Артар. У ксилаев их зовут бакхо, или Идущими. У племён лаари с Оримана и с островов Золотого моря — Взывающими. У алантов… В разных Конкордиях по-разному. Например, Манахар уничтожает их, как опасных хищников. В Зул-Марине мастерам Стихий предоставляют все возможности для головокружительной карьеры. Конкордия Астраар, по слухам, использует их исключительно как подопытных крыс.

В тех местах, откуда родом сам Калаан — на северных островах Ругорна — таких одарённых зовут Мечеными. И в большинстве кланов убивают сразу, едва проклюнется дар. Потому что слишком часто те, на кого легла отметина богов, приносят беду.

Из-за этих давних предрассудков он и некоторых членов команды с трудом терпел. Ну, ладно Гремучка — природа его способностей не совсем понятна. Не то у него и правда талант к обращению с металлом, не то всё дело в этой его зачарованной кирасе. А вот Рейкар со своими змеиными фокусами изрядно бесит. Ещё поначалу и скрывал, иначе, может, Калаан и вовсе его не нанял бы.

Сила Меченых проявляется причудливо — сложно найти два одинаковых дара. К примеру, эта дикарка явно тяготеет к стихии Воды. И к тому же, как выяснилось, умеет оказывать помощь раненым. Ценный экземпляр для рабыни. Может, Рувазир благодаря ей закроет глаза на общую недостачу…

Рыжий Пёс зло рыкнул, мотнув головой и отметая собственные глупые мысли. Ага! Держи карман шире! Не стоит обольщаться понапрасну.

Хорошо, что есть у него ещё один трофей. Правда, совсем иного рода, и продать его лучше совсем в другом месте. Он и реальной цены-то его не знает. Да и Рувазир тоже. Но, на самый крайний случай…

— Карцер проверял? — спросил он Крогара.

Тот коротко покачал головой.

— Хорошо, я сам гляну.

Карцер располагался чуть дальше от перекрёстка коридоров. Две крохотные каморки, каждая шага три в поперечнике, представляющие собой, по сути, глухие железные ящики, единственные окошки в которых — это щели в дверях, через которые можно подавать еду. Да и те, при необходимости, закрываются заслонками.

Карцеры на «Волчьей звезде» редко использовались по назначению, дальний и вовсе давно превратился в подобие сейфа, в который Калаан запирал выпивку, патроны и прочие вещи, за которыми нужен был глаз да глаз. Но для той добычи, что им посчастливилось заполучить, наткнувшись в море на обломки торгового корабля, пришлось выделять отдельное хранилище. Да и то укреплять дополнительно — Джигги обшил стены камеры изнутри дополнительным слоем брони. И это вдобавок к тому, что тварь, которую они подобрали, уже сидела в клетке — настолько тесной, что едва разворачивалась в ней.

Но все меры предосторожности того стоили — в этом Калаан убедился в очередной раз, стоило лишь подойти к карцеру.

От железной двери ощутимо веяло жаром, и прикасаться к ней голыми руками он не рискнул. Лишь наклонился ближе, разворачиваясь к ней ухом, а потом пнул носком сапога. Изнутри донеслось шипение, клёкот, лязг решёток огнеупорной клетки.

Уф. Ну, главное, что эта тварь всё ещё жива. Калаан плохо разбирался в подобной добыче, но знал наверняка — живые экземпляры во много раз ценнее дохлых. Интересно, сколько она ещё протянет без жратвы? Эх, в идеале бы довезти её до Медных островов. Там-то точно можно было бы продать подороже. Но на алантские форпосты Калаану пока хода нет. Вот и приходится работать через Рувазира. И помимо посредничества, жирный пройдоха обещал свести его с нужными людьми, которые смогут вычеркнуть его имя из чёрных списков. За хорошую взятку разумеется.

Ещё и на это нужно где-то наскрести денег. Как вспомнишь — рычать хочется.

По корпусу корабля прокатилась ощутимая вибрация — как всегда, когда глушат маневровые движители. Одновременно с этим окончательно стих и низкий гул, доносящийся из машинного отделения и за многие дни плавания ставший настолько привычным, что ухо совершенно не воспринимало его.

Наконец-то твёрдая земля. Пожалуй, единственная хорошая новость за много дней.

Что ж, пора сойти на берег и потолковать с местными. И посмотреть, чем можно поживиться на этом забытом богами клочке суши.

Всю обратную дорогу от маяка к своему убежищу у озера я не переставал размышлять о своей находке. Эмоции были смешанные.

С одной стороны, облегчение — выходит, я и правда на этом островке совсем не случайно. Да и конкретная цель появилась, а это меня всегда мотивирует. Но в то же время новых вопросов в моей бритой головушке роилось так много, что сложно было сконцентрироваться на чём-то одном.

Если Ника смогла забросить меня сюда — выходит, её возможности простирались за пределы одного континента? К тому же, выходит, она каким-то образом знала и о Хрустальном пути? Но откуда?