Идиллия.

А ведь в этой стране бушевала война. Умирали люди.

– Ваши враги… – решила я задать интересующий меня вопрос.

– Советую не разговаривать со мной о всякого рода психах, – грубо перебил он. – Эндарог и его король – запрещенная тема.

– Между вами двумя что-то случилось?

– Я не понятно изъяснился? – черты лица Давира стали жестче, меня хлестко ударило его гневом.

– Понятно, – приложив ладонь к груди, прикрыла я глаза.

Попыталась справиться с ненормальными ощущениями. Это все из-за метки, это все она. И моя симпатия, значит, вызвана тем же?

Завозился линай. Я переставила клетку на свои колени, открыла дверцу и протянула внутрь пальцы. Все утро разговаривала с ним, но пока не гладила. Пора бы пойти на сближение.

Он навострил длинные ушки, вытянул голову, принюхался. Начал опасливо переставлять лапы, приближался. Коснулся носиком кожи.

– Иа! – издал малыш с ударением на последнюю гласную, снова понюхал. – И-иа.

Я погладила пальцами его по густой шерстке, как вдруг выдернула руку.

Укусил!

– Ийа-а, – грозно и даже чуточку воинственно произнес зверь, вернулся в дальний угол клетки.

Правитель среагировал. Достал из кожаной сумки мазь, подался ко мне.

– Все в порядке.

– Позвольте позаботиться о вас.

Я не стала отказываться. Давир внимательно осмотрел мой палец, поднес его к губам, будто от поцелуя заживет легче, потом нанес мазь.

– По приезду в замок заменю вам линая.

– Не надо, – потянула я руку на себя. – Зубастик просто не успел привыкнуть ко мне, но скоро все образуется. Он очень милый.

– Вы слишком добрая. Я бы на вашем месте уже пустил его длинный хвост на мех для своего плаща, а тельце бросил бы в псарню.

Я охнула от озвученной жестокости, но вдруг поняла, что это все сказано специально. Зверек прижал уши к голове, превратился в маленький дрожащий комочек.

– Ну вот, вы его напугали. Он вас теперь невзлюбит.

– Мне его любовь не нужна. Главное, чтобы относился к вам хорошо.

Я открыла рот, но не нашла слов. Да и не понадобилось. Скрипнула дверца клетки, которую я плохо закрыла, зверек выпрыгнул из нее, скрылся под сидением.

– Эй, куда ты? – наклонилась я и заметила боковым зрением шевеление рядом. – Нет, не надо, – перехватила руку Давира, который собрался воспользоваться своей дегрой. – Я сама.

Опустила голову ниже. Отыскала взглядом малыша. Улыбнулась ему.

– Не бойся, этот злой дядечка ничего тебе не сделает, я не позволю. Иди сюда.

Зубастик вжался в угол, спрятался за свои лапки.

– Не говорите больше таких страшных вещей, он теперь трясется, – грозно посмотрела я на правителя и опустилась на колени, чтобы достать зверька. – Маленький, хороший мой, иди сюда. Я тебя поглажу. Хочешь, покормлю той вкусной бусинкой?

Линай оживился, вытянул голову. Присмотрелся ко мне, даже сделал шаг навстречу.

– Давай, не бойся. Я не дам тебя в обиду. Никто не посмеет сделать из твоего чудного хвостика накидку для плаща.

Малыш начал двигаться ко мне. Удалось даже до него дотронуться, как карета вдруг подскочила, и он выпрыгнул из своего укрытия. Оказался на лавочке, потом метнулся на противоположную, вцепился когтями в мягкую спинку, начал бросаться из угла в угол, словно бешеный. Потолок, стены, дорогостоящая обивка, голова правителя, мое сидение… А я ловила, вытянув руки.

Нас сильно тряхнуло. Экипаж остановился, и я полетела вперед. Вскрикнула, вдруг оказалась прижата грудью к лицу Давира.

– Ваша ладонь на моей ягодице, – заметила отстраненно, будто меня не заботил сей факт.

Вторая лежала на пояснице, заставляя прогибаться в спине. Вроде бы не ласка, обычная реакция мужчины, который ловил падающую на него женщину. Но почему это возбуждало? И еще лицо так близко, только наклонись, попробуй на вкус мягкие губы, способные дарить немыслимое наслаждение.

– Вы понимаете, что я слышу отголоски ваших эмоций, моя леди? – с бархатной хрипотцой спросил он.

Я завозилась, попробовала отстраниться, но Давир вжал меня в свою грудь. И откуда это смятение? Взрослая уже, к тому же спала с ним. Наверное, именно поэтому оно и появилось. Ведь я в мельчайших деталях помнила, каким этот мужчина был в постели.

Дыхание не подчинялось. Я старалась не смотреть вниз, упиралась руками в его плечи. Боролась с внезапной реакцией. Однако чувствовала жар широких ладоней на своей коже, прямо через плотную ткань, и не могла не реагировать. Ожог останется, ей-богу!

– Это все из-за метки?

– Вы про что? Про ваше возбуждение или про отголоски эмоций?

Я сглотнула. Зачем же спрашивать прямо в лоб, нельзя как-то мягче? Я не настолько раскрепощена, чтобы обсуждать подобное.

– Про все сразу.