– Вы никогда не сможете. Мне думается, что вы человек, привыкший все держать под контролем. Вы… манипулятор. Даже наш разговор вы начали с того, что попытались дезориентировать меня, вывести из равновесия, не говоря уже о вчерашней ночи. Понимаю, что веду себя нагло, выдвигая обвинения, ведь вы правитель Хейсера, а я… А кто я? Я никто и никем останусь. Так, девушка на один раз, не более того. Однако я тоже человек, имеющий свои цели на жизнь и стремления.

– И какие у вас цели, позвольте узнать?

Я тяжело вздохнула, ведь не могла толком ничего рассказать. В мое истинное происхождение не поверит, а о связи с монахинями лучше не упоминать. Вот и оставалось говорить размыто, загадками.

– Я продаю цветы, у меня есть милы… ая лавка с чудесными композициями, которые приводят в восторг людские сердца. И в моих планах развить свое дело, стать полностью независимой, потому что совсем недавно я отдала последние долги. Хочу быть уверенной в завтрашнем дне, не бояться будущего. Хочу сына, – выдала, не подумав, и мотнула головой, потому что это моя личная боль, не нужно о ней знать посторонним. – Извините, не стоило ничего вам говорить, это не интересно.

– Отчего же? – усмехнулся Давир, и его лицо разительно изменилось, приобрело мягкие очертания.

Я даже открыла рот от изумления. Стало невыносимо сложно держать ровной спину, вести себя отстраненно. И ведь не глыба льда. Весьма приятный мужчина.

– Вам нравится именно продавать или составлять композиции?

– Нет, даже не думайте, – сразу спохватилась я.

Он ведь не станет делать для меня оранжерею или зимний сад? Не будет возиться с какой-то незнакомкой, которая вдруг оказалась для него «подходящей»?

– Вас нет в моем будущем, – решительно заявила я, собираясь прояснить ситуацию. – И этого не исправить.

– Зато вы в мое вполне вписываетесь, – с нечитаемым выражением лица произнес он, словно мои слова вызвали в нем гнев и желание отгородиться.

– В качестве кого? – хохотнула я и все же потянулась за вином.

Этот разговор на трезвую голову мне не вытянуть.

– В качестве моей леди. В качестве той, кто способна быть рядом и выносить мои прикосновения. В качестве любовницы, если пожелаете, или… впрочем, об этом слишком рано говорить.

– Ладно, пускай, меня вы спросили? Предупредили хотя бы?

– А следовало? Вы сами пришли ко мне и все предложили, – облокотился на стол Давир, давя своей аурой силы.

Мне стало неуютно. Втянуть бы голову в шею, а самой вжаться в спинку кресла, однако сейчас я не могла позволить себе слабину. Тем более не верилось мне ни в какие отношения, о чем он вообще? Никто не станет держать возле себя подозрительного человека, появившегося невесть откуда, тем более король.

– Неделя, – мрачно произнес мужчина и, выпив вино залпом, поднялся на ноги. – По истечении этого срока я отпущу вас.

– Не отпустите.

Уголки его губ неуловимо дернулись вверх, как было каждый раз, когда он применял что-то запрещенное или магическое. И следовало бы показать, что я поняла его ложь, но ничего не сказала.

Он злился. Казалось, был в ярости, однако ни словом, ни действием не выдал этого. Не знаю, как именно мне это удалось осознать, но чувствовалось нечто такое каждой клеточкой тела, словно оно невольно откликалось на эмоции Давира. И потому я решила не усугублять ситуацию. Пока что.

– Хорошо, неделя.

Остаток ужина прошел в молчании. Потом правитель ушел и вернулся лишь глубокой ночью. Лег на вторую половину кровати. Быстро уснул.

А я ворочалась.

Меня терзали вопросы, опасения. Их было столько, что голова едва не шла кругом. Конечно, присутствовало четкое понимание, что от меня требуется и что необходимо делать, однако я не могла в полной мере довериться монахиням. Не им!

Зато пробуждение оказалось необычным.

– Это мой дом! Ты не вправе скрывать от меня своих гостей! – раздался женский голос из смежной со спальней комнаты.

Ответ разобрать не удалось, да я и не пыталась. Уже подскочила с кровати, начала быстро одевать брошенный на спинку стула халат.

– Представь ее мне по всем правилам ненавистного тебе этикета или уйди с дороги и не мешай.

Последовала тишина.

– Пропусти!

Дверь распахнулась в тот момент, когда я покончила завязывать пояс на талии. Вытянулась по струнке, приготовилась к жестокой обороне.

– Дорогая! – воскликнула женщина, являющаяся полной противоположностью правителю.