Голубой, с белой грудкой. Маленький котеночек с длинными заячьими ушами, треугольной мордочкой и едва заметными крылышками. Такой беззащитный, забавный.

– Это мне?

– Да, протяните руку. Дайте обнюхать себя, привыкнуть.

Я открыла дверцу, просунула два пальца, но не дотронулась к меховому комочку. Ждала.

Первое время ничего не происходило. Линай трясся, поглядывал черными глазками на нас, прятался за лапками, чтобы мы не заметили его любопытства. А потом осмелел. Принюхался, сделал маленький шажок, потом еще один, пока не добрался до моих пальцев. Щекотно дотронулся носиком. Укусил!

Я вскрикнула, выдернула руку. Давир захлопнул дверцу, взял мою ладонь в свою, чтобы осмотреть след оставленных зубов.

– Ничего, пройдет.

– Я не спорю, – сказал он, но кисть не отпустил.

Прижался к месту укуса губами, поднял на меня пылающий алыми переливами взгляд. Тело моментально откликнулось от воспоминаний, что он вчера этим ртом вытворял. У меня вырвался сдавленный вздох. Между ног стало влажно.

Ничего себе!

Я мотнула головой, поняв, что слишком яркая реакция на обычное прикосновение. Гад, он что-то со мной сделал!

Пришлось высвободить руку, завести ее за спину, чтобы обезопасить себя от очередных посягательств. Я гордо вздернула подбородок, отошла к окну.

– Полагаю, назревает разговор, – поделился умозаключением правитель.

– Назревает. Серьезный такой.

– Поужинаем?

– Нет! – моментально отозвалась, ожидая какого-нибудь другого вопроса, и исправилась: – То есть, да.

Скольжение кисточки его длинной косы по бумаге, вспышка алых искр. Молчаливый поединок взглядов. Он словно понял, что я поняла, и теперь ждал, подбирал стратегию. И уголки губ в едва уловимом движении дернулись вверх.

– Нет, – отступила я, выставив вперед руку.

– Но я ничего не сказал, – мягко, доверительно, будто сложная игра голосом, необходимая для успокоения противника.

– И не говорите. Сначала я.

– Что ж, – ответил Давир и выудил из кармана черное кольцо, покрутил в пальцах, позволяя свету играть на острых гранях.

Со стуком опустил его рядом с клеткой. Поднял на меня вопросительный взгляд.

– Видимо, рассказать о его предназначении желаете.

Руки похолодели. Меня словно поймали с поличным и сейчас допрашивали в обманчивой мягкой форме, в любой момент способной обернуться невыносимой жестокостью. И ведь не дождался, когда я задам хоть один вопрос, сразу вступил бой.

В дверь постучали. С позволения войти в комнате появилось несколько слуг, среди которых присутствовала Верда. Она заметила лежавшее на столе кольцо, сбилась с шага, помрачнела. И столько злости промелькнуло в ее глазах, что ком подступил к горлу.

Нож. Моя кровь. Ничтожность собственной жизни…

Оказывается, я очень впечатлительная. Никогда подобного за собой не замечала. Хотя раньше никто не покушался на мою жизнь, все было достаточно мирно и спокойно, не считая бешеных долгов после маминой смерти.

Клетку с линаем переместили на софу у окна. Комната наполнилась приятными ароматами – сомневаюсь, что в меня хоть кусочек влезет. А потом был последний взгляд монахини, с невысказанным вслух обещанием расправиться со мной, если все пойдет не по их грандиозному плану.

Мы снова с Давиром остались одни. Давление со стороны прислужниц, давление со стороны правителя.

– Вы манипулировали мной вчера, – выдвинула я обвинение, решив хоть немного взять ситуацию в собственные руки. – Эта метка на моей лопатке, после нее все изменилось, да?

– Вина?

– Нет, спасибо, хочу поговорить на трезвую голову.

– Какая смелая у меня леди, – блеснули алым глаза Давира, пугая до мозга костей. – Присаживайтесь, не стойте.

Я приняла приглашение. Подошла к креслу, возле спинки которого стоял мужчина, напряженно отслеживала его малейшее движение. Чувствовала себя пойманным в капкан зверем и не представляла, как выбраться целой.

– Может, все-таки выпьете вина? – наклонился к моему уху мужчина и даже коснулся пальцами шеи, вызывая табун мурашек по всему телу. Слишком яркая реакция, так быть не должно!

Не дождавшись ответа, правитель выпрямился, обошел стол. И снова превратился в мрачную глыбу, не способную выражать эмоции. Далекий, мрачный, опасный.

– Вы поступили вчера нечестно, – вернулась я к своему обвинению, едва он опустился в кресло. – А сегодня заперли, будто заключенную, не удосужившись сказать хоть слово.

– И что вы желали от меня услышать, девушка со странным именем?

Мой взгляд упал на кольцо, вернулся к Давиру. Оно нервировало, словно было неподъемной гирей, к которой я была привязана тяжелой цепью. И не убежать, не вырваться. Лишь ждать логического конца.