Шрифт:
Леон посмотрел на свои ладони.
– Я и сейчас чувствую, как твоя природа стирателя пытается сжечь всех нас. Руки горят, будто держу их рядом с огнем. И лицо тоже, и все остальное… Хотел бы я знать, у кого хватило могущества привести в перемир стирателя… и не сгореть по пути.
– И зачем тебе стиратель? – спрашиваю. – Защищать логово от незваных гостей?
Не то чтобы очень интересно, в такой-то ситуации, но расспросами тяну время. Не знаю, что это даст. Но тянуть – все, что мне остается.
Леон расплылся в улыбке.
– Разумеется.
– Держать оружие массового поражения у себя дома весьма опасно. Да еще настраивать против себя, превращая в раба.
– Ну, большую часть времени мой раб сидит с закрытыми глазами. Не думаешь же, что позволяю ему пялиться, куда и на что захочет.
Леон подошел к трупу.
– Эх, бедняга до самого конца был убежден, что на нем проводили какие-то запрещенные научные эксперименты. Или что-то в таком духе… Упертый пень! Для стирателя – самое то!
Снял с головы моего предшественника маску для сна, вертит вокруг указательного пальца, возвращаясь к трону.
– Скоро это примеришь, – пообещал он.
– Зачем? – усмехнулся я с издевкой, старательно пряча за ней отчаяние. – Зачем я вообще тебе сдался? Стиратель из меня бракованный. Испепелить не могу, только в жар бросить. Иначе вы передо мной не расхаживали бы всей сворой!
Свора в ответ зашипела и завыла с новой силой.
– А вот над твоей, так сказать, профпригодностью, – говорит Леон с критической дозой патоки в голосе, – мы сейчас поработаем.
Он спрятал маску в карман брюк, ладони хлопнули, вновь обратив на хозяина внимание взбесившихся сфинксов. Палец ткнул в верхнюю часть стены сбоку от него.
– Принесите мне экспонат номер двести тринадцать…
Другая рука указала в стену с противоположной стороны.
– … и экспонат номер сорок девять!
Несколько лысых кошачьих пружин метнулись в разные стороны, потом резко вверх по кирпичным выступам, как обезьяны.
– Я ведь не соврал тебе о своих чувствах к Блике, – говорит Леон. – Я действительно влюблен! В ее силу… В безграничную силу! И эта сила должна принадлежать… мне! Мне!!! А не какой-то истеричной девке, которая сводит личные счеты.
– Вот оно что. А твои цели, значит, будут возвышенные…
– Я хотя бы попытаюсь.
– И как ты собрался завладеть ее силой?
– А тебе зачем знать?
– Ну, раз все равно торчать на этой табуретке до скончания времен, согласно твоему гениальному плану, твои секреты я унесу с собой в могилу, верно? Имею право утолить любопытство. В качестве аванса за предстоящее мне дежурство.
Леон рассмеялся.
– Что ж, может, и расскажу. Если к дежурству окажешься годен.
Кошачьи слуги вернулись с ношей. Леон нагнулся, каждая рука приняла из кошачьих челюстей и хвостов по одному предмету, и вожак сфинксов подошел к трону.
На подлокотник рядом с моей кистью опустились песочные часы. В серебристых чешуйках, с ножками в виде змей. Верхняя полость пустая, в нижней – горка белого песка.
Леон присел на корточки, черные кругляшки линз поднялись, нос почти касается стеклянного купола с песком, сбрендивший коллекционер любуется кристалликами кварца.
– С помощью экспоната двести тринадцать, – говорит тихо, – Блика однажды мучила одну девушку. Жарила живьем на огне, прям как инквизиция ведьм, но обещала, что если та ни разу не вскрикнет, пока в часах бежит песок, то пытка прекратится. Песка здесь, кстати, на пять минут. Само собой, гореть на костре пять минуть и молчать… К-хм… Всякий раз когда бедняжка не выдерживала и кричала, Блика переворачивала часы.
Продолжая рассматривать красивую вещицу, Леон поставил локоть на колено, в потолок уставился зажатый в кулаке пистолет. Щелкнул предохранитель. Очки вернулись на глаза, голова повернулась, Леон, массируя бороду, смотрит на оружие.
– А вот этой чудесной «Береттой» Блика однажды расстреляла супружескую пару. Отстреливала им конечности по очереди. Сперва ему, потом ей, потом опять ему, снова ей… Не знаю, что стало с супругой, возможно, истекла кровью, а вот мужа Блика прикончила кинжалом. Любит она это. Мучает по-разному, но добивать предпочитает холодным оружием. Я бы с удовольствием заимел тот экземпляр, но увы… Ты, кстати, в курсе, что ее кинжалы не просто убивают? Нет, разумеется, ты не в курсе… Умерщвленное ими тело сгорает вместе с самим кинжалом, даже пепла не остается! Впрочем, ладно, что-то я отвлекся…
Леон передернул затвор и поднялся. Пистолет небрежно ткнул куда-то за трон.
– Эй, кто-нибудь, дерните рычаг!
Сзади заскрежетало металлическое…
Скрежет закончился щелчком, и – я вздрогнул! – решетка, где лежал труп одичалого пенсионера в грязном костюме, резко ушла под воду. Вместе с телом. Кирпичные берега бассейна хлестнуло волной, сфинксы дружно отпрянули, под брызги попало даже мое лицо.
Леон не шелохнулся. Ему окропило спину и волосы, а он так же пристально смотрит на меня и улыбается.