А потом время дрогнуло, и Феликс почувствовал, как его буквально вырывает из тела, ощущение было жутким, словно кто-то содрал с него кожу, лишив всех привычных чувств, а потом наделил тысячей новых. Он видел себя со стороны, застывшего за рулем, видел грузовик, завернувший за угол, видел прохожих на тротуаре - и всё это одновременно, как единую картину вероятностей.

Каждая секунда растянулась в вечность. Он чувствовал, как Фортуна переплетает нити реальности, используя энергию, поступающую по созданному между ними каналу, но теперь всё изменилось, он сам видел вероятности. Миллионы крошечных решений, каждое из которых могло изменить исход.

Вместе с этим пришло осознание, что спасение его жизни было лишь первым испытанием. Первой проверкой его новой силы, и от того, как он её использует, зависело не только его выживание, но и нечто гораздо большее.

– Выбирай, – прозвучал в его сознании голос Фортуны, и в нём не было привычной игривости.
– От этого выбора зависит не только твоя жизнь.

Феликс сосредоточился. Теперь он видел это не просто интуитивно, он видел каждую нить вероятности, каждый потенциальный исход. Видел, как одно крошечное изменение порождает лавину последствий. Смерть, увечья, спасение – всё переплеталось в головокружительном танце возможностей.

И где-то там, среди этого хаоса, была та единственная комбинация, которая могла всё изменить. Не просто спасти его, а создать тот резонанс вероятностей, который даст богам силу для грядущей битвы.

Феликс потянулся к нитям реальности, не физически, а самой своей сущностью. Он почувствовал, как они отзываются на его прикосновение, как дрожат от его воли. Это ощущение было одновременно пьянящим и пугающим, словно он касался ткани мироздания. Один поворот, одно крошечное изменение…

Его сознание заполнил оглушительный звон схлестнувшихся вероятностей, мир вокруг пошёл трещинами, как разбитое зеркало, а потом осколки реальности начали складываться заново.

Получилось ли у него? Он не знал. Всё, что оставалось, – довериться своему выбору и той силе, что теперь текла через него. Это было так не похоже на привычный контроль, к которому он стремился всю жизнь, и всё же это чувствовалось правильным.

А потом всё погасло.

Последним, что он услышал, был шёпот Фортуны:

– Увидимся в мире, который тебе предстоит защитить.

Тьма поглотила его сознание, унося прочь от застывшего мгновения аварии, от прежней жизни, от привычной реальности. Где-то в бесконечной дали забрезжил новый свет – свет другого мира, который теперь нуждался в нём больше, чем этот.

Феликс чувствовал, как его личность, его сущность трансформируется, сливаясь с новой силой, не разрушаясь, но дополняясь чем-то большим, чем он когда-либо был.

Он всегда считал, что в бизнесе нет места сантиментам. И всё же сейчас, на границе между мирами, он подумал о чердаке с голубями, о дяде Коле, о своих мечтах ... Может быть, все эти годы его душа знала что-то, чего не осознавал его ум. Может быть, эта встреча с Фортуной не была случайностью, а лишь очередным шагом в долгом путешествии, которое началось ещё в детстве.

С этой мыслью он позволил потоку новой реальности увлечь его за собой, к неизвестному будущему, полному опасностей.

***

Боль пришла первой, острая, пульсирующая, она затопила сознание Феликса ещё до того, как он открыл глаза. Каждый вдох отдавался огнём в рёбрах, каждое движение словно прошивало тело раскалёнными иглами.

Фортуна. Авария. Предложение стать её чемпионом.

Обрывки воспоминаний проносились сквозь туман боли. Последнее, что он помнил, как Фортуна протянула ему руку, как он ощутил странное смещение реальности, а затем… пустота.

Феликс попытался сфокусировать взгляд, его тело ощущалось непривычно, чуть выше, крепче, с иной мышечной памятью, словно он примерил чужую кожу, не зная, как в ней двигаться.

– Где этот ублюдок прячет печать?
– голос, грубый и резкий, ворвался в его мозг. Последовал удар - тяжёлый ботинок врезался в рёбра, выбивая остатки воздуха из лёгких.

Печать?

При этом слове что-то отозвалось в центре груди лёгким теплом, пульсацией, словно защитная реакция тела на присутствие этих людей.

Его тело лежало на чём-то холодном и твёрдом. Камень? Бетон? В воздухе висел странный запах, смесь сырости, металлического привкуса крови и чего-то ещё, чего-то гнилостного, от этого к горлу подкатывала тошнота.

– Проверь его карманы ещё раз, - второй голос, более спокойный, но от этого не менее опасный. Грубые руки вывернули карманы одежды, которую Феликс не помнил, чтобы надевал.

Тело, в котором он находился, казалось чужим, словно он провёл в нём всего несколько часов, не успев освоиться.