— Что за бред! — не выдержал Маркус. — Ты что несёшь, Гельмут?!

— Это не бред, ваша светлость, именно так и было, — спокойно ответил Месснер. — После того как напавшие выяснили расположение инженерных коммуникаций, они перекрыли водоснабжение, отключили электричество, перетащили всех сотрудников галереи в достаточно безопасное место и покинули здание. А вот дальше началось что-то непонятное. Здание каким-то образом было разрезано наискосок, сверху справа вниз налево, и верхняя часть сползла по разрезу. К счастью, нижний край разреза оказался рядом с землёй, так что верхушка здания съехала совсем недалеко и примерно через половину элля[11] упёрлась в землю и остановилась.

[ 11 — Элль (Elle) — старая немецкая мера длины. В разных немецких княжествах размер элля колебался от сорока до восьмидесяти сантиметров.]

— Каков ущерб? — немедленно потребовал ответа граф.

— Как это ни удивительно, ваша светлость, ущерб совершенно крохотный. Здание съехало очень мягко — не разбились даже стёкла в окнах, на которые пришёлся разрез. Несколько картин оказались разрезанными, но дирекция уверяет, что реставрация не составит ни малейшего труда — достаточно опять совместить части и подклеить сзади разрезанный холст. Собственно, в центральной части никаких ценных экспонатов и не было — основные ценности находятся в боковом крыле, которое совершенно не пострадало.

— То есть ты хочешь сказать, что ущерба нет? — с недоумением переспросил Маркус.

— Благодаря тому, что напавшие перекрыли воду и отключили электричество, не возникло ни потопа, ни пожара. А что касается самого здания, то здесь всё зависит от вашего решения. Если вы прикажете его восстановить, то это обойдётся в очень приличную сумму — придётся аккуратно разобрать всю верхнюю часть, а потом построить её заново. По сумме затрат это может выйти как новое строительство, если даже не больше.

— Очень не вовремя, — поморщился граф. — Ты и сам прекрасно знаешь, Гельмут, что с деньгами у нас сейчас трудно.

— Есть и другой вариант, ваша светлость. Строители говорят, что можно подвести фундамент под съехавшую часть, а потом обработать внутри стыки. Получится такое как бы ступенчатое здание — по деньгам выйдет совсем недорого, и смотреться будет оригинально. Туристам понравится.

— И как это будет выглядеть с точки зрения репутации графства? — хмуро спросил Маркус. — Это же не мы его таким построили. Наверняка всем скоро станет известно, что это была диверсия, в секрете такое не удержать. И будет это здание стоять свидетельством нашего позора.

— Это уже и так всем известно, — пожал плечами Месснер. — Там сейчас толпы зевак, туристы, полно корреспондентов газет. Удалить эту публику совершенно невозможно, да и смысла не имеет — все, кто там был, уже понаделали множество визиобразов. Если мы начнём неуклюже заметать следы, то лишь привлечём дополнительное внимание. Лучше уж делать вид, что так и было задумано.

Граф надолго погрузился в размышления. Присутствующие терпеливо ждали.

— Пока отложим решение, — наконец, объявил он. — Приказываю представить мне доклад по срокам и суммам для обоих вариантов. А сейчас я желаю знать, как это было проделано.

— Никто не в состоянии сказать, как такое могло быть проделано, ваша светлость, — ответил Месснер. — Не существует инструментов, с помощью которых можно было бы разрезать пополам кирпичное здание, будто брусок масла. Я сам видел поверхность разреза — она выглядит идеально ровной, будто отполированной. И если бы я не видел это своими глазами, я бы уверенно сказал, что это невозможно. Очевидно, здесь приложил руку кто-то из высших магусов, другого варианта в голову не приходит.

— И кто, например? — мрачно осведомился Маркус. Было ясно, что его совершенно не обрадовала перспектива иметь высшего магуса во врагах.

— Мы можем только догадываться, ваша светлость, — развёл руками Месснер. — Но кое-какие догадки у меня и в самом деле есть, хотя с этими догадками тоже есть некоторые неясности.

— Говори свои догадки, Гельмут, — приказал граф.

— У меня сохранились кое-какие связи среди церковников. Я попросил выяснить в ордене паладинов, кто бы мог такое сделать. Они ответили, что среди известных им магусов такое могла бы сделать разве что Милослава Арди.

— Думаешь, это в самом деле сделала она? — остро взглянул на него Маркус.

— Совершенно точно не она, ваша светлость, — покачал головой Месснер. — Милослава всегда на виду, её каждый день видят десятки людей. Она не могла внезапно исчезнуть на несколько дней. Но я на всякий случай это проверил: она не исчезала.

— Продолжай, — граф явно заинтересовался.

— А потом мне вспомнился случай, когда Кеннера Арди назвали ливонским потрошителем. Газеты там в основном упирали на то, что он разрезал на куски поляков, и у всех как-то сложилось впечатление чуть ли не маньяка, который рубит людей топором. И в результате все совершенно упускают из виду, что на самом деле он резал не поляков, а их дирижабль. Именно дирижабль был разрезан на части, причём точно так же, как кусок масла, с идеально полированными срезами.