— Хочешь, чтобы я выставил Анджи за дверь? Я могу это сделать, только вопрос так и останется не решенным.

Она все-таки ответила, пусть и обиженно надув губки:

— Ты с ней переспишь!

— Ты против этого? — Кан удивился, — Позволь вопрос — а почему? Ведь ты готова была делиться мной с Витой?

— Витка — моя подруга! А Анджи… она циничная и… жадная!

— М-да… А что по поводу Милены и Кристы?

— Ну-у-у…, - Агнесс растерянно пожала плечами, — Я ничего против них не имею. Но они такие развратные!

«Пиздец! Кино и немцы! И это мне говорит… как там Анджи сказала — их двое и трое орков? Похоже, я несколько преувеличил, когда думал, что Агнесс — умненькая!».

— Но ведь я уже несколько раз тебе предлагал, а ты отказывалась! — негромко засмеялся парень.

— Ну я же сказала тебе, что после разговора с Витой…

«Опять — двадцать пять!».

Каннуту, а точнее — Плехову, пришлось пустить в ход все свое обаяние, губы и руки, чтобы девчонка чуть расслабилась и обняла его сама. И тут — ба-бам! Из его комнаты выглянула Анджи и негромко позвала:

— Кан! Ну мы закончим наш разговор или нет?

«Какой-то клубок закручивается! Мне это надо? Жить же еще тут сколько-то?».

— Сейчас, Анджи, иду! — Кан чуть отстранился от девушки, посмотрел ей в глаза, — Агни! Мы же взрослые люди, да?

Агнесс засмеялась:

— Ага! Особенно ты!

— Х-м-м… ладно. Вот ответь мне на вопрос — ты и Вита прекратите… эту подработку с клиентами?

Девчонка насупилась:

— Ты понимаешь…

— Милая! Я все понимаю и никаких претензий ни тебе, ни Вите предъявлять не собираюсь. И хуже от этого относиться к вам не буду. Но мне непонятно — откуда тогда в тебе эта ревность?

— Это — не ревность, Кан…

«Ага, слышал не раз: «Вы не понимаете! Это — другое!».

— Агни… я с нетерпением буду ждать, когда ты поговоришь с Витой и решишься… А может, ты подождешь, когда мы переговорим, и придешь ко мне? — вдруг появилась у парня надежда.

Но Агнесс покачала головой:

— Нет, Кан. Только после разговора с Витой.

Он снова поцеловал ее и, развернув, чуть шлепнул по попке:

— Тогда иди спать и не накручивай у себя в голове разные глупости!

Когда он вернулся в комнату, Анджи подошла к двери и закрыла ее на щеколду.

— Это чтобы больше никто нам не мешал! — потом повернулась к нему, подошла вплотную и сама обняла.

А после поцелуя, который был вполне умелый и чувственный, шепнула на ухо:

— Мальчик! Скажи мне — кто ты такой? Никогда не поверю, что мальчишка в двенадцать лет может так рассуждать, так умело общаться с женщинами, так спорить и отстаивать свое!

Кан хмыкнул. Но женщина не дала ему ответить, приложив пальчик к его губам, и продолжила:

— Да, ты, может быть, и аристо, которые, как считается, умнее других и раньше взрослеют. Да, может быть, в тебе говорит кровь предков, и ты родился с семью пядями во лбу. Но… Не мог же ты за неделю, которую ты проездил с Филипом, так научиться целоваться, ласкать женщину, так глядеть на нее, как делаешь ты? Ну же, ответь мне!

— Х-м-м… а откуда ты знаешь? Может, я живу уже десятой жизнью? — ляпнул первое, что пришло на ум Каннут.

Женщина чуть отодвинулась от него, всмотрелась в глаза:

— Да? Это многое бы объяснило. Только жить другими жизнями могут лишь демоны, а ты на них не похож! А бред про перерождения — это только бред, или, как говорят Серые псы — ересь! У людей, да и у прочих — есть посмертие, но нет перерождений. А посмертие… Это у всех по разному: у эльфов верят в вечную жизнь в Вечном лесу; орки бредят Высоким Синим небом и Матерью черной землей, по которым они будут вечно путешествовать, охотиться, сражаться и совокупляться с самыми красивыми самками; у гномов есть вера в прекрасные чертоги Аулэ, где все сверкает от самоцветов, и где каждая рудная жила — баснословно богата; вы, нордлинги, сродни оркам — вам нужен пир в Вальгалле, у Отца Одина, где пьянки перемежаются с кровавыми схватками, а между ними павшие с честью воины валяют прямо на столах или на полу, среди костей и собак, прекрасных дев. У шаррахцев тоже что-то есть, но я точно не помню. Наверняка что-то похожее.

Каннут очень удивился:

— Откуда такие познания, Анджи? Ты чешешь как по писанному! Как высокоумная дама-аристо.

Женщина хмыкнула:

— Мальчик! Я уже десять лет работаю здесь, в таверне. Когда — в таверне, когда — под клиентами. Но долгими зимними вечерами, когда на тракте пусто и постояльцев нет… Чем заниматься? Умирать со скуки? Сношаться с Бруно или Седриком? Я бы и рада, да у них уже не те запросы. Поэтому… я читаю. Читаю все подряд — все книги, которые попадаются мне под руку. Иногда постояльцы забывают книги, иногда — дарят их за приятно проведенное время. Я даже скидку могу такому клиенту сделать!