— На ходу подметки режешь, Гройн! Шустрый ты, как я погляжу. Еще ни о чем не договорились, а ты уже лапы к женщине тянешь?

Нахал подмигнул парню:

— Ну так договоримся же?! Говоришь, там шесть таких красоток? М-да… И пиво постоянно свежее варят? Караваны там туда-сюда снуют… Я тебе так скажу, нордлинг, если бы ваш старший, который толстый, не был таким наглым, то я бы сейчас уже по рукам ударил! Но вот есть у меня сомнения, что уживемся мы с таким медведем в одной берлоге.

«Х-м-м… это ты еще Седрика не видел, борода коротконогая!».

К обеду вся разметка была сделана, и колья были вбиты самолично гномом. Пообедали все вместе снедью, привезенной родными Анджи в бричке. Запивали пивом.

Бруно ворчал негромко, поглядывая на Гройна:

— Нет, ты посмотри, Каннут, сколько он колбасок сожрал, утроба ненасытная! А пиво — больше всех выпил! Тут сто раз подумать надо, стоит ли связываться с таким постояльцем! Обожрет и обопьет всю таверну! Никаких продуктов на такого обжору не напасешься.

Кан посмеивался про себя, отвечая Бруно, что еще неизвестно, кто съел больше тех колбас и выпил больше пива.

«Бруно конкуренции опасается! Переживает, что похудеет с таким соперником!».

— Завтра утром, красотка, я тебе представлю расчет: сколько камня надо, да сколько землекопов и каменщиков, чтобы побыстрее фундаменты подготовить! — заявил гном Анджи, собираясь уезжать.

— Ох, боюсь я, Кан. Не хватит мне денег на все это, и твоих двух с половиной золотых не хватит! — вздыхала красавица.

— Так, мы же не закончили торг, хорошая моя! Можно продолжить, поторговаться. Глядишь, я и накину тебе еще… золотой. А может, и полтора! — засмеялся он.

— Завтра! Завтра мы с тобой славно поторгуемся. Как и собирались, съездим с тобой к морю, отдохнем. Там и переночуем! — ответила, рассмеявшись Анджи, — Готовься торговаться всю ночь! Я все твои денежки вытяну!

Уговорить Бруно оставить их с Анджи одних в Подорожке, а самому с Клеменсой возвращаться домой стоило Каннуту больших трудов. И тут было не понять, что для Бруно важнее: безопасность Каннута в пути или же вино в погребе у старосты Жанно? Так что на следующее утро хозяин постоялого двора в сопровождении егеря отправился назад, а женщина развила бурную деятельность по организации пикника.

Откуда Анджи взяла этот шатер — был ли он в хозяйстве у ее родных…

«А зачем крестьянам в хозяйстве шатер?».

…или же она взяла его в пользование у кого-то из своих знакомых, было не известно. Да в общем-то, и важным это не было! На оставленных на их попечении купленных Бруно в Лощине лошадей были нагружены съестные припасы, пара кувшинов вина, тот же шатер, войлок для подстилки в шатер, шесты для шатра же и еще прочее — пара одеял, несколько подушек. Еще что-то по мелочи — Каннут в это не вникал.

— Слушай! Такое впечатление, что тебя замуж отдали, и все это — твое приданное! — пошутил парень, глядя на навьюченных лошадей, но пошутил, видимо — неудачно!

Женщина вздохнула, как-то странно поглядела на Кана и ответила:

— А ты знаешь, может, я была бы и не против! Только это невозможно. И ты еще совсем юн для меня… Да и, что самое главное, — мы с тобою не пара. Ты внук владетеля, аристо, а я — крестьянка, которая благодаря смазливой мордашке да услужливо раздвигаемым ногам, сумела заработать какое-то количество золота. Так что… шутка твоя была с горьким привкусом.

Не зная, что ответить, Каннут сконфуженно промолчал.

Еще до обеда они добрались до берега моря и облюбовали здесь ровную полянку, по периметру окруженную невысокими кустами. До устья реки было — рукой подать, не более ста метров, до желтого песка у берега моря еще меньше — и тридцати метров не было!

Каннуту пришлось повозиться с установкой шатра, но опыт школьных походов по Северному Уралу в реальности здорово помог, и вскорости на полянке стоял шатер, а в шатре застелен войлок, покрытый, в свою очередь, несколькими простынями, разбросаны в живописном беспорядке подушки и одеяла. Они наскоро перекусили все теми же колбасками, к которым приревновал Бруно гнома, домашним сыром, свежайшим хлебом, овощами и зеленью, запивая все это вкусным полусухим красным вином.

— Вечером здесь, в устье, наши мужики будут рыбу ловить. Купим у них, и я покажу тебе, как я умею запекать ее. Уверена — язык проглотишь! — улыбалась Анджи.

— Слушай! Мне неудобно было. Ведь твои родные наверняка поняли, что мы с тобой спим, да? — почесал нос Кан.

Женщина замерла, а потом расхохоталась, да так, что упала на спину и подергивала своими красивыми ножками, что открылись из-под задравшейся юбки.

— Кан! Ты меня иногда так удивляешь и смешишь…, - утирая уголки глаз, сказала она, — То есть… ты стесняешься того, что мои родные поняли, что я сплю с тобой? А ты не задумывался, что им все-таки известно, каким образом я заработала эти деньги, благодаря которым и взяла в аренду эту землю?