Шрифт:
— Спасибо тебе, господин, — смутившись и чуть покраснев щечками, пробормотала Лия.
— За что это? — удивился парень.
— Ну-у-у… что эту скотину тогда зарезал!
— Красавица! — прошептал Кан, — Я терпеть не могу тех, кто обижает девушек. Тем более — таких красивых!
Красотка еще больше смутилась и, поправив локон, выбившийся из-под чепца, шепнула:
— Все равно… спасибо!
Они завтракали все вместе, весело болтая, когда в зал зашел Седрик:
— Нет, ты посмотри на этого щенка! — неизвестно к кому обратился старик, — Стоит только отвернуться, как он уже среди баб крутится! Поел? А ну, пошли со мной!
В оружейной Седрик заставил Каннута перебрать несколько поддоспешников, примеряя их и подгоняя ремнями и застежками-завязками.
— Вот. Вот в этом, значит, и будешь бегать! — выбрав один, подвел итог старик, — Пошли теперь меч выбирать…
Пока те занятия с учебным мечом и копьем, что провел для него Седрик, и занятием назвать было нельзя. Как понял Кан, старик просто присматривался к нему.
В оружейке он сначала заставил парня опробовать двуручник. Не такой, как у Бруно, попроще. Длиной меч был… сантиметров сто сорок, не меньше. То есть парню почти под подбородок. Вес… Кан покачал меч в руках.
«Килограмма два, пожалуй. Может, чуть больше! Так-то вроде и немного, но… Как этой «оглоблей» управляться?».
Гораздо лучше смотрелся в руках парня бастард. Весом около полутора килограммов и общей длиной примерно сто-сто десять сантиметров. Каннут с удовольствием покрутил меч в руках. Обычный, вовсе не гномьей ковки клинок, с одним долом до первой трети, явно выраженным острием и изрядными дугами гарды, чуть изогнутыми вниз, то есть к острию клинка. Рукоять обмотана плотным и даже твердым кожаным шнуром, навершие круглое, довольно массивное.
«Класс! Вот это меч!».
Но Седрик отобрал у парня «игрушку» и повел к следующему стеллажу.
Обычный меч. Или шверт, как его называли в средневековой Германии.
«Но, похоже, это уже позднее Средневековье. Очень уж характерное острие, более подходящее для укола. И дуги гарды отчетливо выражены!».
Меч был простой, без изысков и украшательств, но… Боевой такой меч! И вес не более килограмма, а длина — сантиметров восемьдесят. Удобная рукоять.
— Седрик! А когда ты меня серьезно с мечом тренировать начнешь? — спросил Кан, любуясь оружием.
Старик хмыкнул, но посмотрел на парня с явным одобрением, которое, впрочем, сразу же спрятал за недовольной миной:
— А вот когда ты, неуч и лентяй, пробежишь лигу в поддоспешнике, кольчуге, шлеме, а потом еще сможешь щит и меч поднять — тогда и начну! А то все только баб по углам тискаешь! Всему свое время, парень, должно быть!
«В поддоспешнике, кольчуге и шлеме. Вот как. Значит, еще месяц, не менее, мне нужно для «офэпэ»!».
После первого каравана один день прошел спокойно. Через день пришелеще один обоз. Было видно, что купцы и приказчики спешили, покрикивали на своих работников, нервничали. Поэтому, как приехали уже поздним вечером, так следующим утром, быстро собравшись, уехали. А следующим днем к вечеру на постоялый двор заехали уже два каравана. Шум, гам, крик! После тишины межсезонья — настоящее столпотворение!
И так — две последующих недели. Редко один, чаще — два, а в иные дни — и три каравана одновременно! И повар Йорг, и Дэбра с поваренком, и девчонки за эти дни вымотались изрядно. Каннут старался помогать всем: наводил порядок в зале таверны вместе с девушками; поздними вечерами, вместе с кухонными чистил репу, которая показалась ему так похожа по вкусу на картофель; таскал воду тяжелыми деревянными ведрами.
Бруно сам все больше стоял за стойкой, внимательно следя за происходящим, но и успевая перекинуться словом-другим со знакомыми купцами и приказчиками. Седрику приходилось командовать во внутренних делах постоялого двора.
Даже магу работы подвалило — редко какой караван не нуждался в услугах мага-лекаря: кто заболел, кто руку-ногу потянул, у кого с зубами проблемы возникли, кого живот подвел. Но и за столами с приезжими Филип успевал посидеть. Как понял Каннут, тут информацию цедить привыкли все — и владельцы заведения, и девчонки, и даже Гривс болтал с приезжими рангом ниже, передавая потом услышанное Бруно.
В суматохе как-то незаметно прибыл гонец от гнома Гройна, который известил Анджи, что фундаменты готовы, и что можно перевозить дома, а он сам приступает к постройке дома для хозяйки. Анджи, поругавшись с Бруно, все же унеслась на свой участок смотреть ход работ. Кан тоже попытался отпроситься с нею, но был нещадно обруган Седриком:
— Нечего тебе там делать! Это вертихвостку сопроводить — дак что с нею будет? Дома сиди! Вон — по двору помогай да продолжай заниматься.
Через некоторое время в таверне появился Клеменса, который, успокоив Каннута, Бруно и Седрика, рассказал, что дома в Речном разобрали, связали плоты из бревен и сплавили вниз по течению.
— Баронские появлялись? — не утерпев, спросил Кан, вызвав очередной косой взгляд Седрика.
— А как же? Были. Трое! — кивнул, улыбаясь, егерь, — Только покрутились возле опушки, посмотрели, что народу много… Одни мужики, без баб и ребятишек, да числом как бы не поболее двадцати. А тутеще и эти трое, стражники, похаживали, поглядывали по сторонам. В общем, как покрутились эти псы, так и уехали несолоно хлебавши!