Плещеев сначала предположил, что так бывает только у девиц нетяжелого поведения, так сказать — для легкости проникновения! Но — нет! Девицы объяснили, что сейчас все дамские панталоны именно такие и других — нет. И «легкий доступ» — это вообще не для мужчин, а для оправления естественных надобностей. Вот такой интересный бытовой штришок из прошлого для несведущего сновидца.

— А как штаб получает сведения из частей о наличии личного состава? — спросил задумчиво корнет у Рузанова.

Тот пожал плечами:

— Если готовится какое-то дело… Это же заранее все знают. Примерно за неделю в частях определяются с наличием боеспособных солдат, амуницией и прочим имуществом. Потом предоставляют рапорт, из которого начальство и исходит, составляя расчет задействованных сил.

— То есть… в ежедневном режиме этого не делается? — поразился корнет.

— А зачем?

— Ну как?! А вдруг внезапное нападение? — почесал затылок Плещеев.

— У нас-то? Внезапное нападение? Мы же не на линии! От нас до передовых крепостей верст под тридцать. Если и нападут — то на них в первую очередь! Нет, бывают, конечно, случаи, когда отдельные небольшие шайки просачиваются. Вот как в твоем случае, например…

В бане ротмистр и поручик еще затеяли спор по поводу того, чего стоит ожидать Плещееву в качестве награды за действия по осени. Оба сошлись на том, что «Георгия» корнету ждать не приходиться — «чином не вышел!». Но вот другие варианты…

Поручик, как более взвешенный товарищ, напирал на «Станислава». Третьей, естественно, степени. Более эмоциональный… или же — пьяный, Ростовцев возражал, что вполне может «обломиться» и «Владимир», четвертой степени. Оба сошлись во мнении, что одновременно с этим может воспоследовать и присвоение следующего звания — подпоручик.

Плещеев, немного лукавя, отмахивался: «Что будет, то и будет! Не за ордена служим!».

— Так что… ожидать внезапного и более или менее сильного нападения не приходится. А мелкие шайки чаще отлавливают казачьи разъезды и пехотные патрули, — закончил мысль Рузанов.

— Но при нападении на те же передовые крепости — помощь же нужно оказывать как можно быстрее! — напирал Юрий.

— Х-м-м… и что ты предлагаешь?

— Полагаю, что дежурные по частям должны предоставлять строевые записки ежедневно. К примеру — по утрам. А то… случись, что — и окажется, что половина сил «в нетях». Или, к примеру — батарейцы не готовы по причине нехватки конского состава.

Николай почесал бровь:

— Ну… не лишено смысла. Я доложу его превосходительству о такой инициативе! — потом усмехнулся, — Только сразу хочу предупредить, Юрий… Если дойдет до господ офицеров, кто был инициатором таковых новшеств… Сам же понимаешь — это же дежурным офицерам и командирам нужно будет постоянно вникать — что у них и где.

— А зачем же им, этим офицерам и командирам знать — от кого исходит сия новелла? Приказ командующего, и все! — Плещеев понимал, что недовольство у окружающих он может вызвать нешуточное, но ведь — боеспособность частей нужно поддерживать?

Рузанов рассмеялся:

— Хорошо… Я поговорю с Веселовским, чтобы твоя фамилия не звучала. А может у тебя еще какие-то предложения есть?

— Надо подумать! — кивнул Плещеев.

Корнет предложил адъютанту рассортировать свалку документов — пока хотя бы по годам. Ненужное и явно устаревшее — убрать в сторону, формируя архив, остальное — разложить по принадлежности. Адъютант заинтересовался. Получив разрешение у Веселовского, они на несколько дней закопались в залежи документов, но постепенно привели этот шкаф в более или менее приличный вид.

Генерал фон Таубе отнесся к этому несколько отстраненно. Было известно, что командующий намеревается в ближайшее время перейти на другую должность в Ставрополь. Повышение!

— Поговаривают, что к нам вернется генерал от кавалерии фон Засс, Григорий Христофорович, — делился информацией с корнетом адъютант.

От адъютанта Юрий узнал о том, что этот самый кавалерист был ярым сторонником методов действий генерала Ермолова, потому и был некоторое время назад переведен с Кавказа в Россию. Но усилившееся в последние пять лет противостояние горцев, их активность и даже некоторая наглость, проявляющаяся в участившихся нападениях на линейные части и крепости и тем более, — довольно большими силами под руководством опытных абреков, все-таки принудили правительство к непопулярным решениям — перейти к силовым методам примирения непокорного Кавказа.

— Вот тогда мы и вспомним спокойную жизнь и службу при фон Таубе! — вздохнул Рузанов.

— Не согласен с тобой, Николай. Своим бездействием мы только расповаживаем абреков. Действовать нужно жестче и энергичнее! — рубанул рукой Плещеев.

— Ладно… Поживем — увидим! — вновь вздохнул адъютант.

«А карты? Боже, что тут за карты!» — стонал про себя Плехов, — Это же… черт-те что, а не карты! Как по ним можно что-то планировать? А уж тем более — воевать?».

Со слов того же Рузанова…