Юся уже расправился с кровопийцами, но ему этого оказалось слишком мало и он перешёл на вражескую пехоту.

Пехотинцев он сначала тоже жёг пламенем или вбивал в землю, но потом понял, что гораздо эффективнее просто рубить их мечом. И он начал кровавую жатву…

— Сигналь — стой! — приказал командир армии вана.

Пехота остановилась и замерла.

Фронт вражеской армии рухнул, пехотинцы панически побежали, а это значит, что битва уже выиграна. Но это Чангпу понял ещё в тот момент, когда начала эвакуироваться ставка вражеского командования…

— Кавалерия — вперёд! — приказал Чангпу.

Юся жестоко добил поваленного кровопийцу, посмотрел на отступающих врагов, но ему, как видно, они больше не интересны.

Он вытащил из земли свой окровавленный меч и побрёл назад, к боевому порядку армии вана.

Пехотинцы шарахались от него, ибо он был похож на демона.

«Наверное, от него ещё и воняет кровью и выпущенными потрохами…» — подумал Чангпу.

Примечания:

1 — Даньтяо — это славная древнекитайская традиция поединка непосредственно перед началом боя двух армий. В качестве поединщиков выступали два сильнейших воина с противоборствующих сторон. Предназначен был даньтяо для определения воли Неба — победа одного из дуэлянтов как бы символизировала, что правда на его стороне и Небо благоволит армии, которую он представляет. В общем-то, эта штука была у многих народов мира, причём задолго до китайской традиции. Например, у древних и очень-очень древних греков традиция поединков перед битвой передана в эпосе. Например, в гомеровской Илиаде освещена легендарная битва Ахилла и Гектора. Ну, там было «Ге-е-е-ктор-р-р-р!!!», что отразилось в фильме «Троя» — это, конечно, сценарист придумал, но вполне возможно, что так всё и было. На Руси тоже богатыри выходили на поединки против сильнейших воинов печенегов, половцев, а потом и монголо-татар. И, что примечательно, у китайцев это было надёжным способом проверки воли Неба, а у тех же славян это было не менее надёжным способом проверки воли Бога. А вот у монголов это было механизмом устрашения армии противника и развлечением для знати — ну и, отчасти, проверкой воли Тенгри (Неба, короче). Должен отметить, что «даньтяо» — это современный термин, переводящийся как «одиночный поединок» или «вызов на дуэль», а в исторических хрониках его никак по-особенному не называли, потому что современникам всё было понятно из контекста.

*62-й день юся, провинция Тея, региональная столица Наньхэ, дворец вана*

— И это даже хуже, чем в прошлый раз! — воскликнул я, бросив лист рисовой бумаги на стол. — Двенадцать тысяч убитыми!

Не понимаю, что мы сделали не так.

Я изобрёл и создал мощнейшее оружие массового поражения, снабдил солдат бумажными патронами, наладил медицинскую службу, но всего этого оказалось слишком мало, чтобы избежать потерь.

«Это всё пидарасы-кровососы!» — подумал я, глядя на вана-куколда, сидящего за столом с постной мордой. — «Восприняли нас серьёзно, наконец-то — теперь у нас нет почти трети армии. Сколько ещё битв мы переживём?»

Отряды бронированных кровососов — это, как я понимаю, ультимативное оружие, нужное на случай восстания армии или целой провинции. Пули их почти не берут, они сильнее обычных солдат, а ещё их, почему-то, очень боятся лошади. Может, эти гомосеки воняют или издают ауру — я не знаю…

Я перебил почти всех кровососов, выступивших против меня, но что-то подсказывает мне, что у этих уродов есть ещё.

Все те латные мудаки — это носферату, то есть, низшие кровососущие хуесосы. Просто должны быть индивиды покруче — не может не быть.

«А вообще, они были бы гораздо опаснее, будь у них ружья», — подумал я. — «Хорошо, что ещё никто не догадался до многозарядных винтовок и пулемётов. Вот эти штуки точно положат конец юся».

— И что ты предлагаешь? — спросил Реншу.

— Предлагаю?! — выпучил я глаза. — Да ничего, блядь! У меня нет идей, как нам выигрывать следующее сражение!

Отряды носферату нанесли максимум ущерба копейщикам и мечникам, заходившим с флангов — среди них не осталось раненых и покалеченных. Кровососы били наверняка, иногда разрывая тела солдат.

Санитарная служба отчиталась, что спасено две тысячи сто девяносто семь солдат — их вытащили с поля боя, перемотали бинтами, дали отпить эликсира и доставили в тыловые госпитали. Все они, скорее всего, умерли бы без своевременной помощи, но теперь будут жить.

Правда, четыреста с лишним раненых никогда не вернутся в строй, потому что у них нет каких-либо конечностей или раны настолько тяжелы, что они от них уже не оправятся в разумные сроки.

Я считаю, что санитарная служба — это успех, но незначительный, потому что почти ничего для нас не меняет.

— Мы проиграем? — спросил Реншу.

— Это было понятно почти с самого начала, — ответил я. — Но я и предположить не мог, что так быстро!

Почти после каждой войны в Поднебесной, как правило, будто бы сама собой, начиналась многолетняя пауза, потому что никто не хочет биться до последнего солдата в армии и последнего ляна в казне. Но сейчас всё иначе.

— Но, ладно, — попытался я взять себя в руки.

— Мне докладывают, что мы теряем деревни на севере и юге, — сообщил Реншу. — Они уже начали уничтожение нашей провинции — отряды всадников жгут селения и истребляют жителей.

— Это должно было начаться давно, — произнёс я. — Да, с каждым днём всё очевиднее, что нам пизда.

Иногда я жалею, что вообще впутался во всё это. Можно было грохнуть того кровососа и просто оставить на месте. Можно было не рвать когти в Тею и не убивать Мирула и его прихлебателей. Можно было вообще пойти по дороге не на север, а на юг — она бы вывела меня в провинцию Ляочэн, где ванствует некий Куай Жичэн.