— Капитан Магинский Павел Александрович, — продолжил генерал. — Выйдите вперёд.

Я сделал шаг, оказавшись в центре импровизированного зала. Сердце билось чаще обычного, хотя внешне сохранял невозмутимость. Этот момент был кульминацией долгого пути.

— Согласно древнему праву, дарованному нашему роду императорской волей, я, Михаил Григорьевич Ростовский, великий князь и генерал, наделён полномочиями жаловать дворянские титулы за особые заслуги перед короной во время войны, — генерал говорил размеренно, вкладывая в каждое слово особую значимость.

Он поднялся с кресла, взял со стола свёрнутый документ и развернул его.

— Слушайте все, здесь присутствующие! — голос Ростовского усилился. — Своей властью я присваиваю капитану Павлу Александровичу Магинскому титул графа Российской империи за выдающиеся заслуги в дипломатии и установлении мира с Османской империей!

По комнате пробежала волна шёпота. Кто-то из офицеров кивал с одобрением, кто-то сохранял каменное выражение лица.

— Подойдите к столу, Магинский, — приказал Ростовский, указывая на красное покрывало с документами.

Я приблизился, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих. На столе лежал магокодекс-титуляр — толстая книга в кожаном переплёте, с золотым тиснением. Её страницы были слегка желтоватыми от времени, а по краям виднелись странные символы, светящиеся тусклым голубоватым сиянием.

Рядом с кодексом лежал документ на особой бумаге с вкраплениями чего-то, похожего на манапыль, — мелких серебристых частиц, мерцающих при малейшем движении листа. Их распределение образовывало сложный узор, напоминающий звёздное небо.

— Это имперский указ о возведении в титул, — пояснил Сосулькин, подойдя ближе. — Когда ты и генерал подпишете его, твой новый статус зафиксируется не только документально, но и в магической структуре империи.

— И что это даёт? — спросил я тихо, пока Ростовский беседовал с одним из чиновников.

— Во всех магистратах страны тотчас изменится информация о Магинских, — так же тихо ответил подполковник. — Тебе, твоему роду будет присвоен новый титул.

Ростовский вернулся к столу, взял в руки особое перо — не обычное гусиное, а металлическое, с острым кончиком и резервуаром для чернил. Но вместо чернил он использовал собственную кровь, уколов палец и позволив нескольким каплям стечь в ёмкость.

— Власть, данная кровью, подтверждается кровью, — произнёс генерал, подписывая документ.

Бумага слегка засветилась, впитывая кровавые чернила. Символы на полях задрожали, словно оживая от этого прикосновения.

— Теперь твоя очередь, — Ростовский протянул мне перо. — Но сначала…

Он указал на шкатулку, стоявшую рядом с кодексом. Один из чиновников открыл её, доставая кольцо — массивное, с тёмным камнем и гравировкой на внутренней стороне.

— Кольцо Графа, — пояснил Сосулькин. — Символ твоего нового положения.

Ростовский взял его и протянул мне:

— Надень. Без этого подпись не будет иметь силы.

Осторожно взял артефакт, ощущая лёгкое покалывание в пальцах от соприкосновения с магией. Кольцо было тяжёлым, но удивительно хорошо село на безымянный палец правой руки, словно создано специально для меня.

— Теперь подпиши, — Ростовский указал на документ.

Взяв перо, я поставил подпись там, где сказали. Письмена снова засветились, на этот раз ярче. Буквы словно впитались в бумагу, а затем проявились снова, но уже золотистым цветом.

— Сделано, — кивнул Ростовский с удовлетворением. — Сейчас во всех магистратах и документах обновится информация о тебе и твоём роде.

— Во исполнение воли Его Императорского Высочества, великого князя и генерала южных армий Михаила Григорьевича Ростовского, титул графа присвоен Павлу Александровичу Магинскому за заслуги перед империей и блистательное завершение миссии Восточного мира, — произнёс торжественно Сосулькин.

— Поздравляю, граф Магинский! — Ростовский протянул мне руку.

— Благодарю, Ваше Высочество! — ответил я, пожимая его ладонь.

Церемония официально завершилась. Присутствующие по очереди подходили с поздравлениями. Многие смотрели с новым интересом и уважением, кто-то — с плохо скрываемой завистью. Не каждый день простой барон становится графом, особенно в таком молодом возрасте.

Сосулькин подошёл последним:

— Поздравляю, граф, — в его голосе чувствовалась искренность. — Ты четвёртый за последние триста лет, кому князь даровал титул. Очень редкое событие.