— О, ещё один! — засмеялся он, подойдя ближе. — Сегодня целых два.

Они вообще о чём? Вторая группа расступилась. Солдаты окружали кого-то с мешком на голове. Когда его сдёрнули, я охренел.

Там стояла моя точная копия. Ещё один Магинский…

Я подавил в себе желание объявить себя настоящим. Получилось бы слишком очевидно и бессмысленно. В такой ситуации крики и заявления бесполезны: только конкретные доказательства имеют вес.

Отношение солдат стало куда понятнее. Напряжённые лица, нервные переглядывания, пальцы на спусковых крючках, сжатые губы и складки между бровями… Судя по всему, они уже видели подобное, не первый раз сталкиваются с моими двойниками.

Изучил свою копию. Странно видеть себя со стороны: словно отражение в кривом зеркале — похожее, но с неуловимыми отличиями. Двойник выглядел, как я… месяца три-четыре назад. До всего этого дерьма с некромантами, тенями императора и турецкими приключениями.

У него мягче черты, меньше мышечной массы. Моё лицо за последнее время заострилось, приобрело жёсткие линии, морщины в уголках глаз, шрамы. Тело закалилось в боях, вылепилось заново тренировками и постоянным напряжением. А глаза… Они теперь стали ярче, холоднее.

Оболочка выглядела неплохо, но любой, кто знает меня лично, заметил бы разницу. Да только никто из этих солдат настоящего Магинского раньше не видел. Для них мы оба — подозрительные фигуры, одинаково опасные.

Пульс бился ровно. Опыт подсказывал: не делай резких движений. Находясь под прицелом двадцати стволов, лучше принять ситуацию и действовать с холодной головой.

И что это за существо? Перевёртыш? Насколько помню, чтобы принять облик человека, им необходимо высосать копируемого — память, опыт, личность. Но тварь передо мной не могла обладать этими знаниями.

Майор и капитан держались особняком. Первый — красноносый, с отёкшими веками и глубокими морщинами на щеках — вероятно, из тех, кто заливает фронтовой стресс спиртным. Второй — подтянутый, с цепким взглядом — оценивал обстановку.

Двойник держался напряжённо. Его взгляд метался по сторонам, пальцы подрагивали. Он явно не знал, что делать в такой ситуации. Самозванцу не хватало самообладания, присущего настоящему мне. Жалкое подобие.

— Ну, что скажете? — улыбнулся майор, разглядывая нас по очереди.

Я заметил его неестественную ухмылку, которая не касалась глаз, оставляя их холодными. Он наслаждался ситуацией, упивался властью. Решает, кому жить, кому умирать — таких в армии хватает.

— Я настоящий Магинский! — заявил мой двойник, сделав шаг вперёд.

Голос его звучал неуверенно, с каким-то странным акцентом. Будто кто-то пытался имитировать мою манеру речи, но не совсем успешно. Слишком высокий тон, не хватает хрипотцы. Я никогда не говорю так… театрально.

Солдаты переглянулись. Кто-то хмыкнул, другие сжали оружие сильнее, готовясь стрелять при малейшем неверном движении.

— Правда? — улыбнулся капитан, сделав шаг вперёд. — А ты что скажешь? — обратился ко мне.

В моей душе боролись раздражение и холодный расчёт. Хотелось высказать всё, что думаю о ситуации, но это не принесло бы пользы. Нужна стратегия, ход, который докажет мою подлинность.

— Думаю, что подполковник Сосулькин сможет разобраться в этом вопросе. Или генерал Ростовский, — ответил я спокойно.

Военные переглянулись, явно удивлённые. Их лица напряглись, в глазах мелькнуло сомнение. Это сработало: они задумались.

Не ожидал такого и двойник: открыл рот, словно хотел что-то возразить, но слова не шли. Глаза забегали, пот выступил на лбу. Лжемагинский не знал, кто такой Сосулькин. Просто пустышка с моим лицом.

Напряжение нарастало, тишина давила на уши. Майор переводил взгляд с меня на двойника и обратно. Его улыбка исчезла, сменившись недоверчивым прищуром.

— Наивный, думаешь, я позволю высшему руководству встречаться с вами, уродами? — хмыкнул майор после паузы. — Вас сразу в расход! Готовсь!

— У кого тут есть разум? — уточнил я, выделяя каждое слово.

Не стал повышать голос, не сделал резких движений. Капитан взглянул осмысленно, его брови чуть дрогнули. Он колебался. В отличие от майора, этот офицер явно умеет думать.

— Вот! — я достал из внутреннего кармана свёрнутый документ о мире. Медленно развернул его, показывая подписи и печати. — И вот, — продемонстрировал кольцо Ростовского, повернув руку так, чтобы все видели драгоценный перстень с гербом генерала.

Солдаты напряглись сильнее, если это вообще было возможно. Оружие всё ещё смотрело в мою сторону, но в глазах военных появилось сомнение. Документ выглядел настоящим, кольцо — тоже.