Все повернулись к двойнику. Тот сначала растерялся, но потом его лицо исказилось гримасой. Губы растянулись в неестественной улыбке, обнажая зубы, в глазах вспыхнул огонь.

Я среагировал мгновенно, даже не задумываясь. Источник откликнулся на мой мысленный приказ. Холод сковал руку, превращая её в смертоносное оружие.

Ледяные шипы сформировались за доли секунды, вылетели каскадом, оставляя за собой морозную дымку. Двадцать кристально чистых снарядов, острых, как бритва, пронзили воздух.

Двойник даже не успел атаковать. Шипы впились в его тело, превращая фигуру в подобие ледяного ежа. Оболочка… лопнула, словно воздушный шарик, проткнутый иголкой. Хлопок, почти неслышный из-за свиста ледяных шипов. Миг, и от моего двойника остались только тряпки и какая-то полупрозрачная субстанция, медленно испаряющаяся в воздухе. Никакой крови, никаких внутренностей. Просто… ничего. Пустота, заключённая в форму человеческого тела.

Военные тут же вскинули оружие, направив его уже конкретно на меня. Ситуация накалилась до предела.

Я держал лицо невозмутимым, хотя внутри всё сжалось в ожидании. Ещё секунда, и меня изрешетят. Конечно же, я этого не позволю, придётся положить своих же. Не самое лучшее начало моего возвращения домой.

— Отставить! — раздался властный голос, разрезая напряжённую тишину.

Сосулькин. Никогда не думал, что буду так рад слышать подполковника. Только что он спас очень много людей.

Я разжал кулаки и чуть снял напряжение с каналов. Судя по всему, стреляли бы военные мне в корпус. Эффект от этого околонулевой, кроме боли. А вот я одним махом выпустил бы двадцать ледяных шипов или парочку больших шаров яда.

Подполковник быстрым шагом направлялся к нам. Форма сидела на нём идеально, как всегда. Он умудрялся выглядеть так, словно только что вышел из казармы после парадного построения.

Солдаты расступились, давая дорогу начальству. Напряжение спало на пару градусов, но автоматы всё ещё смотрели в мою сторону.

Подполковник приблизился, внимательно оглядел меня с головы до ног. Его лицо было непроницаемым, как всегда, но в глазах читалось облегчение. Он проверил кольцо, взял документ о мире, быстро просмотрел. Уголок его рта дёрнулся — для Сосулькина это было всё равно что широкая улыбка.

— Магинский… — произнёс он с неожиданным теплом в голосе и, к моему изумлению, обнял меня. — Живой! Вот же молодец…

Это было так не похоже на сдержанного подполковника, что на секунду я даже растерялся. Объятие длилось всего мгновение, затем Сосулькин отступил, возвращая себе привычную строгость.

— Эдуард Антонович, не объясните мне, что происходит? — выдал ему в ответ.

Сосулькин повернулся к солдатам:

— Приказ. Увидите ещё двойников — убивайте на месте, — отчеканил он твёрдым голосом. — Настоящий вернулся.

По лицам военных пробежало облегчение. Они опустили оружие, некоторые даже улыбнулись. Майор сделал шаг назад, его уверенность испарилась, как утренний туман под лучами солнца.

Я сдерживался, чтобы не засыпать Сосулькина вопросами. Всему своё время и место. Сначала нужно добраться до штаба, а потом уже разбираться в ситуации.

— Пойдём, генерал ждёт! — подполковник хлопнул меня по плечу. — Молодец… Справился.

Офицеры тут же выстроились вокруг нас живым коридором, создавая подобие почётного эскорта. Сосулькин шёл рядом, почти плечом к плечу, что для него являлось знаком особого расположения.

— Сколько их всего было? — тихо спросил я, когда мы отошли достаточно далеко от солдат.

— Двенадцать, — подполковник поджал губы. — Каждые сутки по два. Приходят с турецкой стороны. Первый появился через несколько дней после сообщения о подписании мира. Все думали, что это ты.

Мы шли по утоптанной тропе, превратившейся со временем в подобие дороги. Вокруг кипела военная жизнь. Солдаты чистили оружие, потрошили каких-то животных, чинили технику. Кто-то играл в карты, кто-то спал прямо на земле, подложив под голову вещмешок. Обычный день на границе.

— Что с ними происходило? — продолжил выпытывать информацию.

— Разное, — Сосулькин морщил лоб, вспоминая. — Первых двух мы приняли, начали допрашивать. Они несли какую-то чушь. Потом один просто… исчез, растворился в воздухе. Второго застрелили при попытке напасть на часового.

Из палаток доносился запах еды — суп из консервов, каша, сухари. Где-то играли на гармошке незатейливую мелодию.

В отличие от турецкой стороны, наш лагерь выглядел организованным и упорядоченным. Палатки стояли ровными рядами, дорожки между ними расчищены и утрамбованы. Даже мусор складировали в специально отведённых местах.