Герцог, однако же, успел аккуратно передать обеих суккуб в портал. Значит, на той стороне их ждали. Я все не могла взять в толк, зачем жетак усложнять. Пусть бесы Набериуса накроют всех, как есть, и в первую очередь окажут помощь пострадавшим девушкам.

Когда дверь распахнулась под тяжелым ударом, я сидела в самом дальнем кресле и пыталась вспомнить, как же там очутилась. Вошедшие были похожи на троллей, — такие же грубо сколоченные, — но на голове почему-то торчали не только уши, но и рога.

— Это что, баба? — взревел первый, указывая на Выша. — Я на такое не согласен. Пущай вернут все монетки до единой.

Меня, к тому же отгороженную ширмой, им было не видно.

— Боюсь, дружище, сегодня ты надолго охладеешь к женскому полу, — протянул Вышеслав, запуская в гостей журнальный столик, которому и так сегодня досталось.

Засверкали огненные вспышки (неужели Эллиот швырял их, находясь в другом месте?), а камин и все светильники почему-то погасли.

Сколько длился неравный бой, этого я не узнала. Видимо, сознание во мне кое-как поддерживали чары обеих суккуб, щедро разлитые в воздухе. Их носительницы исчезли, и я нырнула в темноту, разрешив себе быть слабой.

По-моему, из «Лепестков» меня выносил все же Конвей. Пол качался где-то далеко внизу, а на уровне моих глаз проплывало перекошенное от ярости лицо главного инквизитора. Они опять повздорили с герцогом?

Очнулась я в Сноу-Лодже, в своей спальне. Эллиот Сноу занял мой письменный стол и быстро царапал пером по бумаге. Как я ни возилась на подушках, он даже не оглянулся. Его Светлость был недоволен.

— Мне повезло, что ты нашел на меня время в столь плотном графике. Уже думала, не пора ли начать биться о стену, чтобы вы заметили, что со мной что-то не так.

Наверное, я неправильная возлюбленная. Разумная женщина поблагодарила бы своего спасителя. Преодолела бы расстояние, трогательно шлепая по полу. Прильнула бы к нему, погладила по широкой груди, запустив руки под рубашку. Но Конвей, этот вечно занятый демон, снова меня разозлил.

— Тебе повезло, что Вышеслав успевает буквально везде, — герцог отодвинулся вместе со стулом. — Он заподозрил, что в «Лепестках» заработал притон и что тебя, а через тебя и меня, собрались подставить. Ждал ловушки. И, как только ты отправилась в клуб, мы все бросили и помчались следом. Выш дежурил наверху, а я выводил девушек из подвала и вырубал самых озабоченных громил

Конвей, ловко, не глядя, отправил несколько писем в портал, примерно такой же узкий, как щель в почтовом ящике. Прореха раскрылась у него над плечом, и я чуть не вскрикнула от неожиданности. Совсем задергалась.

— Я неплохо знал Эбби и подозревал, что за вредительством против тебя стояла именно она. За ней следили. Я перекрыл все подходы в дом. Даже заставил миледи Соттелби признаться, что она платила Абигейл, чтобы избавиться от тебя… Кстати, почтенная матрона пронесла в дом еще одного духа-вредителя. Только не нашла места, где его спрятать.

— Неплохо знал? — эхом повторила я. Обнимать его совсем расхотелось. — Это теперь так называется?

Герцог резко сократил расстояние между нами и присел на краешек кровати. Правда, уставился куда-то в стену, оставив мне любоваться идеальным профилем.

— Я не вижу причин тебе злиться. После нашей встречи я порвал с двумя демоницами, с которыми был в отношениях. Третья, та самая, что заплатила Эбби, только числилась в любовницах, потому что контракт еще не истек. Я согласился не портить ей репутацию, хотя заметил, что она использовала ту дрянь, которую Эбби когда-то продавала моей невесте.

Очередная колкость вертелась на кончике языка. Он называл Абигейл Эбби. До сегодняшнего дня я тоже говорила так на правах подруги, а он… Бросил суккубу давным-давно, но при этом не стал изгонять из столицы. Видел же, что та плела вокруг него паутину. В противном случае прозвучавшие разоблачения касательно супруги хоть как-то бы его взволновали.

Так, надо самой определиться. То ли меня расстраивало, что он был жесток с этой гадюкой, то ли возмущало, что столь на многое закрывал глаза.

— Не молчи, — вздохнул герцог. — В этом вся Абигейл. Ты пожалела ее и к ней же приревновала… У нас был роман лет за десять до моей свадьбы. Меня зацепила ее пронзительная красота, надлом, скрытый вызов. Вот только, когда мы проводили вместе больше пары часов, начинала болеть голова. Злая женщина — это напасть похлеще мигрени… Хотя, да, она умела скрывать свою натуру.

— Вы сумели зафиксировать ее слова? Она же призналась не в одном преступлении. А что будет с несчастными, которых заставили обслуживать всех этих?…