— Осмотрительный — замечательно. Значит, он отдает себе отчет в своих действиях. А ты, как ты говоришь, притащил, и при этом парой сделать не смог. Странно, что я не свихнулась, каждую ночь удирая от чудовища… Еще он заботливый. Мое мнение и стремления для него важны. Я вообще не понимаю, почему он это ты.

Тэнгир хмыкнул. Он вроде бы и злился, и в то же время дразнил.

— Тебе и не дано понимать, женщина. К чему? Я же тебе нравлюсь. Всегда тянулась ко мне. С первого поцелуя. Так что не сделал своей только потому, что разделен на две части… А со своим демоном даже не смей сравнивать. Я держал в ужасе миры, жонглировал ими, давил пальцами. Он же — обычный служака на побегушках у душного пламени.

Нет, в каждом из нас прячется то, в чем страшно признаваться даже себе самому. Например, не в меру хвастливый бог. Сильно сомневаюсь, что идеального Эллиота Сноу стоит объединять вот с Этим. Может, когда-то Тэнгир и был порабощен Бездной, но тот, в кого он обратился, полностью устраивал окружающих и самого себя.

— Послушай, Эллиот прекрасно справляется без твоей сокрушительной силы. Он один из правящих демонов. По-моему, им восхищаются даже те, кто его недолюбливают. У него гипертрофированная ответственность и сумасшедшая работоспособность. Если бы другие регионы Ада управлялись так же хорошо, как столица, то Бездна бы трещала по швам из-за переселенцев.

Имей Тэнгир хвост, то он помахал бы им у меня перед носом. Столько превосходства светилось в его глазах. А еще вместо привычных огненных вспышек в них горели далекие звезды.

Нет, бог вовсе не был недалеким грубияном, которым хотел казаться. Он умел меняться и перестраиваться. Скорее всего когда-то в его характере прекрасно уживались противоположные черты. Может, ему надоело кочевать и убивать. Тянуло строить оазисы. Впрочем, я с удовольствием не встречалась бы с ним никогда больше

— Загибай пальцы, Лилия, — гигант оскалился и принялся перечислять. — Недотепа не смог найти себе девушку. Более того, не искал. Пошел на поводу у первой встречной интриганки, решив доказать, что он выше предопределения. И ведь почти удалось. Только девица оказалась не способна вынести меня рядом с собой. Куда хуже, что он собственного сына не признал, истратив все силы на попытки воскресить женушку… Только я мог бы соединить его и мальчика... Но давай дальше. Без меня ему не справиться с прорывами. Его убьет любой, даже слабый, демон с той стороны. Ну, и последнее. Его вот-вот растопчут соплеменники. По их логике, если лорд утратил контроль над своей сущностью, то он либо слишком опасен, либо слишком слаб… Так нужен ли я твоему возлюбленному и за кем из нас ты пошла на самом деле, единственная моя?

Во всем этом имелся смысл. Но дьявол, как известно, в деталях. Получится ли у меня принять Конвея, если он вернет эту часть себя? Сколько в нем останется от прагматика и формалиста — от непохожего ни на кого демона, в которого я влюбилась?

Тэнгир читал эти сомнения на моем лице.

— Я даже не призываю тебя воспользоваться кольцом, вызвать меня и бежать от него, — улыбнулся он, обнажив ярко выраженные клыки. — Мы бы прекрасно зажили с тобой в каком-нибудь малонаселенном мире, а он стал бы бледной тенью, почти растворившись в нашей памяти… Или, хочешь, отправимся в твой жалкий мирок? Я легко захвачу его и еще несколько соседних.

— Нет. Не смей переворачивать все с ног на голову. Твое время прошло, — почти задохнулась я.

— Я и говорю, что не призываю. Разрешу объединить себя с этим уважаемым ничтожеством, как того требует Бездна и здравый смысл, — бычара неожиданно расхохотался.

— Что для этого нужно? Ты хотя бы сознаешь, что произошло. Конвей же полностью отрицает.

Дикарь на полотне отстранился, и я снова могла любоваться его фигурой целиком. Перекаченными мышцами, из-за которых он казался ожившей горой.

— Ты примешь меня так же, как принял его.

Прозвучало, как приговор.

— Что? Что ты имеешь в виду?

— Ты достаточно смела, моя Лилия, чтобы полюбить меня. Мне мало, чтобы ты раздвинула ноги и закрыла глаза. Если будешь желать меня больше, чем его, то это нестрашно. Если же нет, то ладно… Ты все равно моя. А его судьба меня не волнует. Пусть сгинет вместе с этим воняющим гарью миром.

Несколько секунд я пристально смотрела в темные, неестественно выпуклые, с почти незаметными зрачками глаза. Тэнгир не шутил.

Рванула к выходу. Жаль, что дверью нельзя ударить сразу два раза.

Перес куда-то исчез, и дом в очередной раз поражал своей тишиной. Лакеи научились обходить представительниц женского пола, то есть меня, стороной за несколько комнат.

Горничные что-то около часа назад выпили чай на кухне, погомонили и испарились. По составленному мной расписанию, в эти дни они должны были наводить порядок на чердаке, не гнушаясь привлекать бесов к физическому труду. Он, как известно, сближает. Я успела пройти только через пять комнат, а наверху что-то упало уже два раза.