Оказалось, что при заключении контракта, когда Конвей буквально вынимал бесов из петли или из ямы, все они видели его вторую сущность. Ту самую, которой я имела возможность любоваться только во сне.

Я ушла спать пораньше. Голова кружилась. К тому же они жутко начадили от переизбытка эмоций. Пахло и чем-то похожим на сандал, и вишней, и даже мандаринами — но так плотно и приторно, что мне стало не по себе.

Проснулась я от сквозняка открывшейся двери. В спальню вошел не Тэнгир, а Конвей. И даже не настаивал на близости. Только обнял, чмокнул и подоткнул одеяло. Любопытно бы узнать, что он запомнил из того, что происходило с ним в теле Тэнгира, но в сон клонило еще сильнее…

Что именно разбудило меня позже, когда весь дом уже спал, я так и не поняла. Прислушивалась к своему демону, к завыванию ветра за окном. Лестница поскрипывала, но в этом тоже не было ничего необычного. Тут Эллиот резко поднялся.

— Порорыв, — бросил он мне. — Не выходи из комнаты. Они заблокировали дом с той стороны. И для другого измерения мы теперь как яркая мигающая мишень. Точнее, как мышеловка.

— Эллиот, — забормотала я. — Разве это безопасно? Может, тебе перекинуться в… него?

— Не нервничай, по всему дому ловушки для иных. Я захлопну их более ловко. И вообще не бери это больше в голову, пожалуйста… Мне и так тошно, что тебе пришлось пройти… через все это.

Он мгновенно накинул рубашку и влез в брюки, а я осталась сидеть, прижимая к груди покрывало. В доме по-прежнему царила тишина.

Мне чудилось, что минулв целая вечность, а на самом деле — пять-шесть минут, не больше. Стены немного затрясло, как будто нас пошатнули на уровне фундамента. После первой длительной вибрации последовала и вторая.

Я вскочила, ожидая криков или чего-то похожего на тревогу. Но Сноу-Лодж по-прежнему погружен в сон. Что делать? Подождала еще. Часы оглушительно тикали по всему дому. Кольцо на правой руке налилось тяжестью… И ничего, вообще ничего не происходило!

Где искать Конвея? Мне вообще не стоит лезть самой. Надо разбудить наших бесов. Из-за кольца онемела вся кисть. Но когда я выскочила в коридор, по-прежнему терзаемая сомнениями, — кто сильнее, я, увешенная амулетами, или, допустим, Перес — как увидела герцога, тяжело поднимавшегося по лестнице.

Он пошатывался, и мое сознание шаталось вместе с ним.

Я встретила его на верхней ступеньке и… подхватила на руки, не позволяя рухнуть лицом в пол. В районе груди у него зияла дыра, в которую были видны балясины на площадке напротив.

Мысли появлялись отрывистые и пустые. Я по-прежнему не верила своим глазам. С Эллиотом просто не могло этого случиться. Сейчас зажмурюсь, и окажется, что все нормально. Он улыбнется, отмахнется… Он же демон. Могут ли первые герцоги жить с такой дырищей вместо легких, сердца и что-то там еще полагалось иметь… Сноу неподвижно лежал, уткнувшись головой мне в колени. Нижняя половина тела так и осталась на лестнице.

— Эллиот? Эллиот, ты меня слышишь?… Тэнгир! Отзовись, умоляю. Ты не мог исчезнуть вот так. Такая рана для тебя, как укус… Тэнгир, где ты, Бездна тебя подери…

Я стащила перстень, в котором он когда-то обитал. Потрясла, постучала по им по полу. Поднесла к шее любимого. Ничего. Никакой реакции… Прижимала к себе голову Эллиота и тихонечко выла.

Не годится, надо что-то делать. Наконец нашла более-менее подходящую позу, подложив ему под лицо его же локти. По-моему, он больше не дышал.

Не верю! Мы только что были так счастливы. У него было все, чего он хотел. Только протянуть руку… Я бежала обратно через холл целую вечность. Добралась до мастерской, где по-прежнему стояла рама с портретом.

На ней пусто. В пустыне никого. Я звала его, аж сорвала голос. Уже весь дом должен был сбежаться. Хотя необязательно. Над нашими апартаментами же установлен полог.

Выдернула картину из подрамника. Треснула по ней несколько раз в бессильном отчаянии.

Холст полетел в сторону, я опустилась на колени. Надо встать и пойти к нему. Ему нельзя лежать там одному. А лучше — вызвать кого-то, как и собиралась. Вдруг еще остались какие-то шансы…

— Лилия, ты чего орешь и почему на полу?

Тэнгир стоял на пороге, тряся огромной башкой.

— Я вроде бы уснул. Не помню. Ерунда какая-то. А потом ты начала визжать в ухе. Я говорил, что предпочитаю молчаливых женщин?

Ни разу я не обнимала его с таким остервенением. И до него все-таки стало доходить.

— Ты умер, ты умер у меня на глазах. Прямо на руках. Не делай так. Ты понял?? Иначе не увидишь меня больше.

Он кивал, слушая этот бессвязный бред.

— Тише, Лилия. Ты же кого сейчас гладишь? Вот, гляди, нет никакой раны. Целый я. Только оглушенный слегка. Поэтому не кричи так.