— А может, останетесь на чай? — неожиданно предложила женщина. — Ко мне редко кто заходит, а тут такие приятные посетители. Я — Ангелина Самсоновна, вдова Ивана Сидоровича.

— Очень приятно, очень, — тут же объявил кот. — А я — Порфирий Григорьевич, коллега Анны Витольдовны в детективном агентстве.

— Наверное, быть детективом очень увлекательно, — предположила Ангелина Самсоновна. — Но, впрочем, что это я вас держу в дверях? Совсем из ума выжила. Проходите, а я самовар поставлю. Чай у меня замечательный, с шишками, лесом пахнет. Вы к такому как относитесь?

— Замечательно, — заверила Анна.

Кот же, в свою очередь, чуть отвернулся, чтобы не выдавать эмоций. Впрочем, вдова и так всё поняла:

— А для вас, Порфирий Григорьевич, курочка имеется. Одобряете ли вы птицу?

— Жареная или тушёная? — заинтересовался Порфирий, топорща усы.

— Томлёная в печи, с морковью и лавровым листом, — вдова улыбнулась. — Подойдёт?

— Вполне, — согласился Порфирий. — Если грудка имеется, так я бы прямо сейчас и отведал.

— Сейчас всё приготовлю, — и хозяйка засуетилась, накрывая на стол. Расставляя крутобокие чашки в красный горох, выставляя начищенную до блеска тарелочку с колотым сахаром и щипчики к ней. Поставила блестящий поджаристой корочкой пирог, дышащий теплом, для Анны, а для Порфирия Григорьевича — куриную грудку, как и заказывал кот.

Порфирий тут же принялся за угощение, а Ангелина Самсоновна села напротив Анны и, наполнив чашку чаем, подвинула её к Воронцовой:

— Вы, если о чём хотели распросить, так спрашивайте. Я Ванечке много помогала, хоть образования у меня и нет, зато, как он говорил, фантазий — океан.

— Знаете, на самом деле у меня вопрос только по одному зданию, — призналась Анна. — Вы помните его работу над замком-фантазией Люмэ?

— Ну, как же такое забудешь! — оживилась вдова. — Заказ-то чудной был. Ванечка над ним вместе с другом своим, Андреем, забыла уже, как по батюшке будет, работал.

— И что в нём было столь чудного? — Анна взяла щипчиками кусочек сахара и, положив в чай, вопросительно взглянула на Ангелину Самсоновну.

— А вот что, — вдова подперла подбородок рукой, и взгляд её устремился вперёд, словно пробиваясь сквозь время. — Кругом дома имелся целый комплекс построек: конюшня там, для прислуги флигель, но кроме них имелись ещё и развлечения для гостей. Вот их мы с Ванечкой и придумывали. Как сейчас помню, пришёл он домой после встречи с заказчиком и говорит: «Милая моя, станешь моей Ариадной, держащей путеводную нить?» А я знай себе смеюсь. Ариадна! Придумал тоже. Молодые были, счастливые. — Хозяйка вздохнула. — По правде говоря, в свою работу для Люмэ Ваня меня не посвящал. Но нет-нет да спрашивал, что мне из мифов больше нравится.

— И какие же были вашими любимыми? — проворчал Порфирий, вылизывая тарелку.

— Про Медузу Горгону нравилось и про золотое руно. Разные, как видите, — улыбнулась Ангелина Самсоновна. — Да вы кушайте, может, ещё пирога или курочки?

— Нет, благодарим, — ответила Анна за обоих. — Да, безусловно, жаль, что ваш супруг скончался. Наверняка у него остались бумаги по тому проекту.

— А знаете, вы ведь правы, — хозяйка поднялась из-за стола. — Я, если признаться, ничего в его кабинете не трогала. Так всё и лежит, как при Ванечке. Постороннему человеку почудится, что в комнате бардак, но это у него называлось творческий беспорядок. Хотите глянуть?

— Очень, — Анна поднялась следом за ней. — Для нас будет честью побывать там, где создавались шедевры.

— Скажете тоже — шедевры, — отмахнулась вдова. — Но господин Люмэ остался доволен и деньгами не обидел. И потом Ваню и друга его в книге указали об необычных зданиях Парагорска. Только у меня той книги нет, она для высоких чинов была.

— Именно в ней я и узнала о вашем муже, — призналась Анна. — Увы, не знала, что он умер.

— Да, знаете, однажды просто не проснулся. Был человек — и нет его. Вот как бывает, — хозяйка нахмурилась, и Анне почудилось, что та сейчас заплачет. Но, прогнав тень печали, Ангелина Самсоновна поманила её за собой. — Давайте не будем о грустном. Идите, я покажу вам кабинет.

Комната господина Щукина больше всего напоминала кабинет его товарища Жукова. Рулоны чертежей, сложенные на полках, некоторые торчат из корзины, другие листы лежат на столе и даже на кресле расположились наброски. Вдоль одной стены шли полки, заваленные бумагами, а у другой притулился секретер. На единственном свободном клочке стены висело несколько рисунков в рамках и пара благодарственных писем.

— Вот, сами видите, только работой и жил, — хозяйка погладила чертежи. — Только он и знал, где у него что лежит.

— Но бумаги по дому Люмэ тоже тут?

— Да, должны быть в секретере. Он их отдельно хранил, — Ангелина Самсоновна подошла к секретеру и, открыв его, поискала внутри. — Вот, синяя сафьяновая папка. — Она прижала её к груди. — Однако так непривычно трогать его бумаги без его разрешения. А друг его, Андрей, он вам помочь не смог? У него, знаю, такая же папка имелась. Им их Люмэ и преподнёс.

Анна переглянулась с котом, который успел запрыгнуть на подоконник и теперь что-то разглядывал сквозь стекло.