Шрифт:
Празднование удалось на славу. Пустые бутылки с адским зельем валялись по всему чертогу, Борис мирно посапывал, свернувшись клубком в миске с закусками, а Серафина и Малина, обнявшись, напевали какую-то похабную демоническую песню. Василий полулежал на диване, размышляя о том, как странно устроен Ад — вчера он был душой в мешке, а сегодня уже «успешный адвокат».
И тут — стук в дверь.
Тяжёлый. Нетерпеливый.
— Кто там ещё… — проворчал Василий, с трудом оторвавшись от дивана, и побрёл к выходу.
— Может, клиенты? — прошептала Малина, лениво падая на его место.
Василий даже не спросил, кто там — просто распахнул дверь.
И обомлел.
На пороге стоял Асмодей.
Но не тот величавый, трехглазый владыка, которого они видели в баре. Перед ним был избитый, ободранный подросток с взъерошенными волосами, в порванном плаще и с одним-единственным, налитым кровью глазом. Третий глаз исчез, а вместо могущественной ауры от него веяло отчаянием и дешёвым самогоном.
— Вы… — его голос дрожал от ярости. — Вы… ЧТО ВЫ НАДЕЛАЛИ?!
— Чего? — Василий моргнул, пытаясь собрать пьяные мысли в кучу.
К двери подтянулись остальные.
— Идиоты! — Асмодей ворвался внутрь, хлопнув дверью так, что со стен посыпалась штукатурка. — Как?! Каким образом?! Как вам вообще, нахрен, это в голову пришло?!
Борис проснулся от шума и уставился на него:
— Ты… это… Асмодей?
— БЫЛ! — демон заорал так, что у Серафины дёрнулись крылья. — А теперь я — Асмодей БЕЗ титула, БЕЗ земель и БЕЗ сил! Меня разжаловали до чертенка-подкурсника!
Василий и Борис переглянулись.
— Но… мы всего лишь списали долги Малины. По твоим меркам это же сущий пустяк!
— Пустяк?! — Асмодей схватился за голову. — Пустяк?!
Он глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, и продолжил уже тише, но с ледяной яростью:
— Может, и был пустяком… если бы не одно «но».
Он повернулся к Малине, его глаз горел, как раскалённый уголь.
— Просто скажи мне, сколько… сколько тысяч лет ты не платила, что там такие проценты?!
Малина замерла. Потом её взгляд стал невинным, как у ангела (что, учитывая её сущность, выглядело подозрительно).
— Ну… — она закрутила прядь волос вокруг пальца. — Парочку?
— СКОЛЬКО?!
— Пятьсот… — она прошептала.
— ПЯТЬСОТ ЛЕТ?!
— …Тысяч.
Чертог погрузился в тишину.
Асмодей просто сел на пол, его лицо стало абсолютно пустым.
— Меня лишили всего. Земель. Титулов. Сил. Оставили только бар. Как «последнее место жительства».
Борис, несмотря на всю серьёзность момента, не удержался:
— Ну, зато теперь твоё дело для души станет главным.
— Даже так, я должен ещё ХУЕВУ ТУЧУ ДУШ ГРЕШНИКОВ ИЗ-ЗА ВАС! — Асмодей снова завопил.
Василий, наконец протрезвевший ровно настолько, чтобы соображать, хлопнул его по плечу.
— Тогда ты пришёл по адресу.
— ЧТО?
— Ты же слышал — мы «Адвокаты Дьявола». — Василий оскалился. — Значит, твоё дело — наше следующее.
Асмодей уставился на него, потом на Малину, потом на Бориса.
— …Вы… вы серьёзно?
— Абсолютно, — кивнул Борис.
— Повесили на меня свои долги, а теперь хотите избавить меня от них?
— Ну… попробуем точно, — Василий задумался. — Для начала скажи — есть демоны покрупнее тебя? Те, чьим именем можно воспользоваться, чтобы отпугнуть тех, кому ты должен?
Асмодей медленно ухмыльнулся.
— Воспользоваться не получиться, а вот договориться вы можете попробовать.
В его глазах снова вспыхнул огонь.
Дело Асмодея было принято в работу.
Глава 6
И снова адская тропа. Ведущая к поместью, куда их повел Асмодей, она была вымощена черными камнями — не просто треснувшими, а разбитыми в хлам, будто поработали кулаки чудовищной силы. Из трещин сочилась густая, тёмная субстанция, похожая на кровь, которая в местах успела засохнуть, но всё ещё пахла горелой плотью и отчаянием. Или это был запах Ада? Кто его знает.
Воздух здесь витал тяжёлый, как непрощённый грех. Он давил на плечи, казалось, лип к коже и шептал что-то невнятное прямо в сознание. Возможно, это были голоса тех, кто до этого пришёл сюда и так и не ушёл.
Василий шагал впереди, напряженный, как струна. Его демоническая сущность, ещё не полностью проснувшаяся, но уже начавшая бунтовать, сжималась внутри него при каждом шаге, словно предупреждая: «Стой. Не иди. Тут смерть». Но Василий шёл. Потому что взялся за это дело, и собирался иди до конца.