Он заревел.

Гнев. Настоящий. Чистый.

Закон Гнева взорвался изнутри — цепи Люциллы расплавились, капая на пол раскалённой смолой.

Их силы были почти равны.

Мир вокруг них рушился.

Купол из переплетённых тел разорвался, осколки костей стали смертельным дождём.

Пол треснул, открыв бездну, из которой вырывались крики забытых душ.

Люцилла замерла перед ним. Её красота была ужасающей: кожа переливалась, как масло на лезвии, волосы стекали, как расплавленное серебро, глаза горели холодным золотом пустоты.

— Ты думаешь, что стал сильнее, потому что отказался от человечности? — прошептала она. — Но ты всего лишь ещё один должник, сосредоточенный на собственном удовольствии. Такие, как ты, никогда не побеждают тех, кто управляет самим страхом и сражается за нечто большее.

Она шагнула к нему.

Ближе.

Ближе.

Её грудь коснулась его. Дыхание обожгло шею.

— Давай посмотрим, насколько ты теперь действительно испорчен.

Она оттолкнула его, и задвигались так, словно танцевала — смертельно красиво, с каждым движением готовая рассечь его душу. Люцилла скользила, как тень, её удары были быстрыми и точными. Она использовала не только магию, но и своё тело, которое было оружием само по себе.

Сейчас...

Одно прикосновение могло сломать разум.

Одна улыбка — довести до безумия.

И Василий чувствовал...

Чувствовал возбуждение, нарастающее внутри, как волна. Он пытался сдержать его, но чем ближе она становилась, тем больше его сила утекала. Она стремилась по телу, не желая поддаваться магии демоницы, в одно место — вниз, в живот, в пах.

Люцилла остановилась, она заметила это и усмехнулась.

Магические цепи обвили запястья ослабшего Василия, затягиваясь с такой силой, что кости хрустнули. Она прижала его к стене, её губы оказались в миллиметре от его уха.

— Это конец, мой дорогой адвокат, — прошептала она. — Ты слишком долго был человеком… а демоном стал лишь недавно.

Василий закрыл глаза.

— Ты ошиблась в одном, — прошептал он. — Мои долги… не из-за жажды наслаждений. Не из-за гнева. Они из-за любви. Любви к моему коту. К Борису.

— ДА У МЕНЯ ПЕРЕД БОРИСОМ ВСЕМ ДОЛГАМ ДОЛЖИЩЕ!

Цепи лопнули. Тьма вокруг него взорвалась. И он ударил головой прямо в лицо Люциллы.

Их магическая сила вновь столкнулась. Разбивая пол. Разрывая реальность.

Тронный зал рушился.

Василий лежал сверху, его лицо было в крови, но глаза горели.

— Я не герой. Я не демон. Я просто мужик с котом. И не важно как повернётся судьба. Ведь если ты думаешь, что я позволю кому-то сделать с ним то же, что сделали со мной... Ты вообще не понимаешь, что такое любовь.

Люцилла улыбнулась. И рассмеялась.

— …интересно, — прошептала она. — Очень интересно.

Тронный зал рушился. Стены дрожали, потолок трещал, из щелей вырывались крики забытых душ. Воздух был насыщен магией, болью, желанием — и чем-то ещё. Чем-то древним. Чем-то опасным.

Василий прижал Люциллу, его дыхание обжигало.

Она смотрела на него — и улыбалась.

Не ядовито.

Не насмешливо.

Как хищница, наконец нашедшая достойного.

— Давно я так не хотела кем-то… завладеть, — прошептала она, дрожа от предвкушения. — Ты не просто стал сильнее. Ты остался настоящим.

Она приподняла голову и поцеловала его.

Это был не обычный поцелуй. Это была магия. Губы коснулись губ, язык обвил язык, и в этот момент Закон Похоти Василия проснулся, как дикий зверь, которого слишком долго держали на цепи.

Его тело охватила волна жара — не от боли, а от жажды. Он не мог остановиться. Он не хотел. Его пальцы впились в плечи Люциллы, его губы стали жестче, язык проникал глубже.

И тогда он потерял контроль. Руки разорвали тонкую ткань из маны платья, оставив её обнажённой.

— Возьми меня, — прошептала она, запрокинув голову, обнажая шею. — Возьми, если можешь.

Он не колебался.

Разорвав последние лоскуты, он вошёл в неё, глубоко, резко, безжалостно. Она вскрикнула от удовольствия.

Их тела теперь двигались в безумном ритме, будто битва, где победитель получает всё, а проигравший теряет даже свою душу, продолжалась. Каждый движение бедрами становилось ударом магии. Каждый стон — взрывом энергии.

Василий чувствовал, как внутри него растёт волна. Как его сущность, новая демоническая суть, смешивается с маной Люциллы. Он не просто занимался сексом. Он исполнял ритуал.