— Ваше Императорское Величество, прошу прощения, но зачем вы вмешиваетесь? Там люди, которые знают, что делать, — спрашивает Евгений Давидович, один из подчиненных Лаврентьева.

— Выполнять! — резко отвечает Лаврентьев. — Перед тобой стоит император, а не твой друг по фехтованию. Еще одно слово, и я заставлю тебя пожалеть о сказанной глупости!

— Простите, простите… — замялся Евгений Давидович.

— А что здесь делает горничная? — осторожно спрашивает кто-то из других подчиненных.

Имени этого человека я не помнил, слишком незначительным он был. Обычный связист.

— Это моя личная служанка, — спокойно отвечаю я. — А, хорошо, что напомнили. Алина, принеси мне чаю.

— Конечно, мой господин, — покорно отвечает она и удаляется.

— Но это координационный центр, здесь нет чая, — удивляется тот же связист.

Я ничего не отвечаю, продолжаю наблюдать за ходом проведения операции. Алина возвращается через две минуты со словами:

— Вот ваш чай, господин. Я еще печенье испекла! — она улыбается и ставит поднос на стол передо мной.

— Как? Но у нас нет такого оборудования! — никак не унимается связист.

Он попросту не понимает, откуда Алина взяла здесь чай и печенье. И не надо ему об этом знать.

— У меня там еще кексы допекаются, — с улыбкой говорит она.

— Приноси.

Те два дома, на которые я указал, понесли сильные потери, поэтому Алина отправила туда отряд своих теней и велела нашим убираться оттуда. Когда ворвутся другие разведчики, они обнаружат всего пять-шесть человек наших врагов и ликвидируют их. Даже трупов не будет. Уже и так стало ясно, что затевали бандиты, когда открыли стрельбу. Что-то очень опасное…

Вот в стольких странах побывал, в стольких мирах переродился, а сцены боевых действий одни и те же. Иногда кажется, что все империи, государства, княжества, королевства — не важен размер страны, суть в том, что они действуют примерно по одному и тому же сценарию из списка. А список этот не такой уж большой.

Операция по зачистке притонов закончилась быстрее, чем за два часа, и Лаврентьев всех поздравил с великолепно выполненным заданием.

— Приятно осознавать, что хоть один отдел управляется, как надо, — говорю ему после бурных аплодисментов команде разведки. — Сергей Захарович, вы хороший начальник. Продолжайте в том же духе.

— Благодарю, Ваше Императорское Величество! Продолжу, — поклонился он.

Сергей Захарович Лаврентьев плохо понимал происходящее. В последнее время вокруг него было слишком много странностей.

Сперва Дмитрий Романов избил его до полусмерти, показал теневой дар и другие, никогда незамеченные за ним способности. Это все не укладывалось в голове, ведь парень был гораздо слабее в даре. Но его техника была идеальной и с клинком, и в ближнем бою!

Во всем он превосходил Лаврентьева. А Сергей Захарович ведь не был тем, кто предпочитал бары и сауны вместо тренировок. Он был одним из тех, кто заслуженно занимал свое место начальника разведки. Самопознанию и тренировкам он отдавал три-четыре часа в день как минимум.

А сегодня он увидел Дмитрия Романова еще и как стратега. Причем император отдавал приказы таким голосом, словно не понимал всего происходящего. Но Лаврентьев не вмешивался.

Ему было интересно узнать, что из этого выйдет. Когда император сказал людям не заходить в здание, а сначала расстрелять его, откуда он мог знать, как поступить лучше? Это все сначала показалось ему странным.

Потом Лаврентьев нашел логичное объяснение, когда посмотрел повторы сканов здания. Увидел неточности из-за скрывающих артефактов. Съемка была быстрая, поэтому при первом просмотре Сергей Захарович не обратил внимания.

А парень обратил… И сейчас Лаврентьев сидит в своем кабинете и думает, как двадцатилетний парень может иметь знаний на все шестьдесят лет, если не больше. И сколько еще секретов он скрывает? Сергей Захарович надеется, что много. Тем более он поклялся в верности Дмитрию Романову на Кодексе Первого Императора, но это был его осознанный выбор. Никто не принуждал Лаврентьева к такому поступку.

Тогда, когда Дмитрий Романов победил его, он сказал: «Можешь поклясться, можешь не клясться, претензий не будет, можешь сделать это на словах, но сам понимаешь, что так ненадежно».

А Лаврентьеву терять уже было нечего. Он был уже побежден, а потому вскоре его рука коснулась Кодекса Императора, и он остался жив.

Дмитрий Романов хранит очень много тайн, и Лаврентьеву очень интересно узнать, к чему это приведет Российскую империю. Сможет ли это привести ее к краху или величию? Ведь для краха достаточно сделать всего один неверный шаг…

Я шел по одному из длинных коридоров имперского дворца, а со стен на меня смотрели портреты моих предков… и потомков одновременно. Как много подвигов они совершили, и как жаль, что вместо сотни побед история куда охотнее запоминает ошибки правителей.