Анастасия смотрит на меня завороженно. А генерал внимательно наблюдает, не решаясь сказать что-либо еще.

— Какие? — осторожно спрашивает испуганная женщина.

У ее сына довольно серьезное заболевание. Лучшие врачи и лекари сказали, что он навсегда останется инвалидом, но я нашел другой метод помочь ему.

— Заберу его родовой дар и заменю его на целительский. Этот дар вылечит своего носителя, — отвечаю я.

— Благодарю! — кланяется Анастасия Уварова.

Перевожу взгляд на Константина Валентиновича и говорю:

— Присаживайтесь, а то еще глупостей натворите.

Он опускается обратно на диван и спрашивает:

— Но откуда у вас такая сила?

— А разве император должен быть слабым? — слегка усмехаюсь я.

— Но вы…

Перебиваю его:

— Слишком молод? Или просто не афишировал свои сил? Извините, но я не видел причин давать подобные козыри своим оппонентам. Мне гораздо больше нравится удивлять их.

Поднимаю с дивана Кодекс Первого Императора и кладу его на стол.

— Теперь пришло ваше время сделать выбор, — говорю генералу и киваю на реликвию.

— Позвольте, я первая! — вызывается Анастасия Уварова.

— Прошу.

— Я, Уварова Анастасия клянусь в верности императору и Российской империи. Клянусь, что никогда не предам ни его, ни свою империю, — говорит она, положив руку на Кодекс.

Он принимает клятву женщины и загорается белым огнем.

— Теперь ваша очередь, — смотрю на генерала.

— А разве у меня есть выбор? — обреченно спрашивает он.

— Выбор есть всегда. Но сомневаюсь, что вам понравится альтернатива. Единственный путь, в котором ваша жизнь практически не изменится — это присягнуть мне на верность.

Константин Валентинович вздыхает, его плечи опущены. Видно как сложно ему принимать свое поражение.

— Признаю, — тихо начинает он. — Я проиграл… Прошу вас помиловать меня и мой род, за который я в ответе.

— Твоего поступка хватит не только, чтобы опозорить весь род, но и для того чтобы эта дурная слава осталась в веках. Даже те простолюдины, кто будет несчастным носить схожую фамилию, будут стремиться ее сменить, чтобы их случайно не приняли за ваших родственников, — отвечаю я и пододвигаю к графу Кодекс Первого Императора.

Он неохотно кладет руку на реликвию… И произносит такие же слова клятвы, какие недавно произносила его супруга. Кодекс загорается белым, принимая его слова.

А после этого взгляд генерала становится и вовсе печальным, ведь теперь для него пути назад нет.

Вдруг в открытые двери гостиной входит девушка в форме горничной. Черные локоны струятся по её плечам, она выглядит достаточно миниатюрной, на вид этой красавице около тридцати пяти лет.

Девушка подходит ко мне и кланяется:

— Прибыла по вашему приказанию, господин.

— Анастасия, — обращаюсь я к жене Уварова. — Теперь это ваша новая служанка. Когда она рядом, вы можете ничего не бояться, — перевожу взгляд на Константина Валентиновича. — Впрочем, его тоже можно больше не опасаться. Больше ваш муж не причинит вам вреда, а иначе Кодекс его убьет. Таким он создан, — и добавляю так, что мой голос едва слышно: — Таким я его создал…

Константин Валентинович Уваров с самого раннего утра отправился в свою часть. Приехав, он тотчас объявил о совещании и велел собрать своих заместителей и подчиненных.

Сегодня намечался тяжелый день — дел предстояло слишком много.

Секретарь принесла генералу чашку кофе, и он наконец смог взбодриться после бессонной ночи. Слишком много всего произошло за вечер и слишком многое изменилось, а потому даже сильное снотворное не помогло ему уснуть. Но Константин Валентинович, как сильный Одаренный, довольно легко воспринимал недосып. Он мог бы не спать три ночи кряду, и все это время адекватно соображать, лишь периодически прогоняя накатывающую сонливость. Сейчас с этим помог справиться крепкий кофе.

Через полчаса все, кто нужен был генералу Уварову, собрались за длинным столом в его кабинете.

— Здравствуйте, господа, — сухо начал генерал, скрестив руки на груди.

— Константин Валентинович, прошу прощения, но к чему такая срочность? — спросил полковник Вереницын, по лицу которого было видно, что он сам до конца не проснулся.

— С сегодняшнего дня многое меняется, — голос генерала стал максимально серьезным. — И всем нам предстоит много работы. Нужно расконсервировать технику, вызвать личные составы из отпусков, хватит им прохлаждаться. У вас есть неделя, чтобы вернуть восточной части нормальное функционирование.